Убить или Влюбить. Книга 1. Наталия Смирнова

остановить её. Сделай то, что обещал. Из-за таких, как ты, – закричал голос, – простой народ в России загибается! Поборы, налоги, казни, нищета, цензура! Нет свободы, все шепчутся по углам и устраивают тайные собрания. А царь-батюшка контроль усиливает, железные дороги строит, кино показывает! Говорят, говорят, обсуждают. А народ спину гнет! Господа балы в салонах устраивают. 1896 год, а всё по-прежнему! За что декабристы погибли? За кого? За нас! А что же мы? Прячемся, ждём, выжидаем. Помоги, совершить правосудие? Владимир обещал, что не бросит! Матери с отцом поможешь! Они там, в деревне, сколько ещё страдать будут?

      Мужчина перестал дрожать, руки сжались в кулак, дыхание стало тяжёлым.

      – Да! Я готов, сделаю это! Освобожу, освобожу их! – стуча по столу твердо произнес он. Сердце забилось чаще, решение было принято.

      Вдруг перед глазами всплыл образ матери, отца, родительский дом в деревне. Ранний подъём, кричат петухи, в доме прохладно. Мать уже накрыла на стол. Теплое парное молоко в крынке, сметанка, краюха хлеба. На скамейке узелок с обедом.

      – Сынок, миленький, давненько ты не был у нас. Соскучились за тобой. Приезжай скорее. – послышался тихий и нежный голос матери. Её голубые глаза нежно смотрели на него. Из-под пёстрого платка выбивались пряди светлых волос, в сухощавых мозолистых руках она держала подол передника.

      Мужчина разжал кулаки и обессиленно опёрся о край стола.

      – Ты прав. Я трус. Не могу. Я страдаю, мучаюсь и переживаю за наш народ. Всей душой хочу освободить его. Но не через кровь, убийства, казни. Должен быть другой выход, мирный. Верю, настанет время, когда господа будут слушать нас, простых людей. Он тоже чей-то сын, муж и отец. Хороший или плохой, не мне судить, а богу. Мать с отцом, не поймут меня. Они учили терпеть, прощать врагов, быть милосердным. Я – сын своего отца, я – не убийца. – рыдая произнес мужчина, содрогаясь всем телом.

      Голос в его голове замолчал.

      Внезапно распахнулась дверь, в комнату вошли двое в кожаных плащах, наставляя оружие.

      – Мы предупреждали тебя, если не убьешь его, умрёшь. Ты сбежал. Нам не нужны слабаки! Скоро будет стачка на ткацкой фабрике, но ты уже не увидишь ее.

      Мужчина не шелохнулся.

      Раздался выстрел, затем ещё один. Тело медленно сползло на пол. Две лужи смешались в одну.

      Я ЧУВСТВУЮ ТЕБЯ

      Над Стамбулом, заглушая шум улиц и машин, раздался азан. Со всех мечетей города, в унисон, звучал призыв к ночной молитве. На небе зажглись звёзды, отражаясь, как в зеркале, в спокойных водах Босфора. Стемнело.

      На берегу пролива сидела девушка, поглаживая лепестки цветов. Рядом лежал рюкзак, пара книг, журналы и блокнот.

      – Говорят, на дне тюльпанов, находится счастье, – произнес незнакомец.

      – Если бы всё было так просто, – еле слышно ответила девушка и продолжила, – весь Стамбул в апреле устлан счастьем. Желтое, красное, синее, белое, розовое, выбирай.

      – Даже самому вырастить его можно. Вот, мне, например, сегодня,