Очаг. Роман Гребенчиков

считаю всю эту ситуацию полным писцом!

      – Писцова, а не писца! Его сейчас тиражируют на всех каналах. Он же новое слово в религии! Почитаемый человек!

      – «Новое слово в религии» – звучит, как слоган какого-то бренда, хотя по количеству рекламы вокруг, видимо, так оно и есть. Порой не знаю, куда деться от вашей пропаганды!

      – Полностью согласна, – пробурчал женский голос с заднего сиденья.

      Аня зашевелилась и легла к нам спиной. Кирка уже с ней не было. Видимо, моему рассудку ничего не нужно было добавлять в эту обстановку.

      – Сколько у тебя осталось налички? – спросил Миша. – Сейчас и дома?

      – Сейчас ничего, а дома… семью обеспечить хватит.

      – Ничего? А как ты ехать собираешься? На какие деньги?

      – В Москве уже что-нибудь придумаю. Заработаю.

      – Давай денег, что ль, займу. Или попроси Машу скинуть деньги мне, а я тебе отдам.

      – Нет! Маша не должна узнать, что случилось. У неё и без этого проблем хватает. А в долг я не беру – знаешь же, это дело принципа. Я не Кирк, как-никак.

      – Вот что это? Я никак тебя понять не могу: что это за бессмысленное самопожертвование? У тебя же проблемы! И гордость эти проблемы не решит.

      – Миша, нет!

      Мы самопроизвольно перешли на повышенные тона, отчего Аня снова зашевелилась на заднем сиденье. Миша приложил палец к губам и отмахнулся. Но это не имело смысла – Писцова уже нормально уселась. Голову она опустила, отчего лица её не было видно.

      – Анна, с вами всё в порядке? – спросил Миша.

      Она отрицательно помотала головой, и в отражении зеркала я увидел её синеватый оттенок лица.

      – Миш, Миш, Миш, тормози! – заорал я.

      Не понимая, что происходит, он озирался то на меня, то на Аню, но всё же остановил машину на обочине. Писцова приоткрыла дверь и высунулась головой наружу. Её долго полоскало. Видимо, ночка и правда у неё была весёлой – где-то в глубине даже было завидно.

      – Так за что ты загремела? – Я решил всё-таки узнать, что с ней случилось.

      Она ничего не отвечала, только звуки рвоты доносились до нас.

      – Два два восемь, первая часть, – ответил мне Миша.

      – Ах вот откуда у вашей семьи подобные представления о вере!

      В мой адрес с заднего сиденья был показан средний палец. Девушке не хватало манер, но на самом деле я был ей благодарен – она запомнила моё волнение по поводу салона, поэтому все следы прошедшего веселья уходили на улицу.

      – Я никакого отношения не имею к вашей «семье». – Наконец-то она выпрямилась и обратилась ко мне. – Кто ты вообще такой, чтобы меня ставить в один ряд с этими… – Рукой она указала на Мишу, но замолчала. Судя по всему, подбирала нужное слово. – …зомби-поклонниками. Вся эта церковь – один большой фарс. Мой дедуля просто хочет внимания, хочет всем показать, какой он весь из себя хороший, а какой он на самом деле, боится показать, иначе лишится всего.

      – Анна, вы не правы! – парировал Миша. –