ПОД МУЗЫКУ ШОПЕНА. Наталья Новгородская

вдохновение, в ней с новой силой возродилось желание играть, и не просто мазурки и вальсы, а серьёзные, трудные вещи. Она вспомнила о Шопене, ноты лежали в её комнате, она так и не открывала их, и, почувствовав укол совести, она решила завтра же начать упражняться.

      Время пролетело незаметно, и вот уже всё закончилось, публика потянулась к выходу, они тоже встали со своих мест, и только вышли в передний зал, как к ним подлетели снова Пьер и Джордж. Они восхищены, потрясены красотой Элизабет, позволит ли Мишель проводить его даму в чайную залу? Или к карточному столу? У Лизет сердце снова ушло в пятки, и всё, чего она желала сейчас – это поехать домой, подальше от всех этих странных, докучливых людей. Мишель с надеждой обратился к ней, что, может, она действительно желает чаю? Но девушка отрицательно закачала головой и с мольбой посмотрела на своего кавалера.

      – Неприлично так рано уезжать, Элизабет, – тихо шепнул он ей, – вы можете показаться высокомерной и презирающей свет.

      Ей было всё равно, что о ней думает свет, лишь бы избавиться от этих Пьера и Джорджа!

      – Пожалуйста, едемте домой! Я очень устала, – также тихо она ответила ему.

      Она поняла, что ему не хочется уезжать, он не привык отказывать друзьям и рано возвращаться домой, но и настаивать ему показалось грубым, поэтому, извинившись и объяснив скорый отъезд тем, что их ждут в другом месте, он, сказав друзьям au revoir4, и предложив своей спутнице руку, которую она скорей взяла, он стал продвигаться к выходу. Уже в карете, Лизет явственно осознала, что всё кончено, и через несколько минут она будет в своей комнате, в тишине своего одинокого приюта, и что завтра всё снова станет по-прежнему, без особых переживаний и разочарований. Мишель вяло ей улыбнулся, немного разочарованный этим вечером.

      Глава 4. Игра.

      Через несколько дней после концерта, Василиса Ивановна, кончив пить чай в своей изысканно обставленной зелёной гостиной, попросила Лизет остаться и попросила её сесть. Она, конечно, знала, что произошло недавно, но не это её волновало, а слухи, которые донесли её знакомые: дескать, её сын появился в обществе с неизвестной юной девицей, и так много уделял ей внимания, что многие уже поговаривают об их скором союзе. Глазуновой с улыбкой всем приходилось объяснять, что это её племянница, несчастная и одинокая, которую по её просьбе сын приобщал к искусству, сама-то она тёмная и необразованная, не обладающая должными манерами и светским воспитанием, но, благо, она, Василиса Ивановна, почитает своим долгом просвещать и заботиться о бедной сироте. “Это мой крест, который я на себя взяла ради её бедной матушки. Если бы кто-нибудь знал, сколько я времени трачу на совершенство её манер!“, – говорила она своим подругам, и они сочувствовали ей, называли её благодетельницей для сирот и хвалили её чуткое сердце.

      На самом деле её заботило лишь одно – пресечь любые, даже неосознанные попытки Лизет привести её сына к алтарю, поэтому она и усадила девушку рядом с собой и ласково взяла её за руки.

4

С фр. До свидания