Скверна. Сири Петтерсен

них, сливаясь с Потоком, притягивая его к себе до тех пор, пока виски не начинали лопаться, но врата отказывались открываться перед ним. Возможно, ему привиделось, что они когда-то открывались. Даркдаггар сказал правду. Врата померкли в тот день, когда она покинула этот мир. Угасло и все остальное.

      За спиной у Римера раздались тяжелые шаги. Ярладин встал рядом с ним и посмотрел на край моста.

      – Если бы ты просто пошел дальше, то избавил бы их от тяжкого бремени, – сказал он. Ветер играл его белой бородой.

      Ример усмехнулся:

      – Такого удовольствия я не доставлю никому из них. Если они желают моей смерти, то им придется сделать работу самим.

      Ярладин вздохнул:

      – Ты растратил все свое преимущество, Ример. Ты больше не можешь нападать на них, в противном случае ты очнешься в цепях на площади перед тингом. Даркдаггар перешел черту, но ты даже не пытаешься объединить их. Если не отбросишь свою ненависть, то завлечешь в ловушку не только себя, но и нас.

      Ример хотел сказать, что не испытывает ненависти, но это было бы ложью. Он ненавидел их за то, что они правили под сенью фальшивого божества. Ненавидел за то, что они подчиняли действительность своей воле. Интриги. Вранье. Горькая правда заключалась в том, что ни у одного члена Совета не было иной цели, кроме удержания своего места в нем.

      Ярладин ткнул Римера кулаком в спину, как будто оказал услугу.

      – Кроме того, в их словах есть кое-что. Нас покинуло несколько авгуров, и это не останется без последствий.

      – Тебе никто не говорил, что никому нельзя запретить покинуть тебя? – Ример почувствовал себя беззащитным после этих слов. Он оторвал взгляд от каменного круга и ударил кулаками по перилам. – Это бессмысленно! Они сами видели! Они видели, как рассыпаются стены и как из них появляются камни. Они знают, что слепые были здесь. Они знают правду так же хорошо, как и я, но выражают сомнения, поскольку это в интересах Совета.

      Ярладин взглянул на него:

      – Тебя это мотивирует? Собственная правота? Чушь! Ты никогда не переживал за свое положение. Если бы переживал, то усилил бы позиции своей семьи.

      Ример отвернулся от него. Могучий и похожий на буйвола Ярладин был его единственным другом в Совете. Но это никак не означало, что с ним было легко общаться.

      – Я выразил свое мнение об этом деле. Я Колкагга. Мы никому не даем клятв.

      – Ты говоришь о правилах, Ример? Можешь переворошить всю библиотеку, но не отыщешь ни одного правила, которого бы ты уже не нарушил. Выбери хотя бы причину, чтобы я смог в нее поверить.

      – Ты считаешь меня идиотом? Совет хочет, чтобы я создал семью, потому что это укрепит Совет. Не меня.

      Ярладин взял его ладонью за шею. Крепкий захват. Как у отца.

      – Ример… Что полезно для тебя, должно быть полезно для Совета.

      Ример закрыл глаза. Голос седобородого здоровяка звучал у самого его уха.

      – Послушай меня. Нельзя позволять ей управлять всеми твоими поступками. Ты Колкагга. Ты Ример Ан-Эльдерин.