Скверна. Сири Петтерсен

много хорошего, когда речь шла о Потоке. Он мог притянуть к себе больше, чем кто бы то ни было. Через Хирку. Что было бы, если бы сила Потока удвоилась, когда он висел перед Советом в окружении воронов? Выдержал бы он? Или его тело разорвало бы на кусочки?

      Не это ли Урд сделал с Ветле? Пропустил больше Потока через собственного сына, чем тот смог выдержать? Во всяком случае, мальчика это уничтожило, навсегда оставив в детстве.

      У Римера мурашки побежали по телу, как будто на него взглянула Шлокна – мрак цвета воронова крыла, который смотрит на тебя, не отводя взгляда.

      Он поднял глаза на Хлосниана.

      – Значит, когда они протягивают Поток через имлингов во время Ритуала и помечают их кровью ворона…

      Хлосниан постучал указательным пальцем по виску.

      – И они могут заставить Поток двигаться в другом направлении. Хотя, мне кажется, ты переоцениваешь эффект. Но пути могут стереться. Или взорваться. Слишком много или слишком мало – это одинаково плохо.

      – И это же самое Урд сделал на Бромфьелле? Притянул Поток с помощью крови ворона?

      – Шшшш! – шикнул Хлосниан. – Не говори так! Это все равно что, открывая дверь, сорвать ее с петель. Это уничтожает тебя. Уничтожает других. Слеповство, Ример. Имлинги так не делают.

      – Ну, Совету этого никто не сказал, – сказал Ример и посмотрел в сторону. Он не хотел, чтобы заклинатель камней заметил его разочарование или понял, как для него важно открыть круги воронов.

      – Ты говоришь так, будто они знали, что делают, – улыбнулся Хлосниан.

      – Все знают, что делают. Вопрос в том, могут они с этим жить или нет.

      Ример убрал ампулу в карман, но он понимал, что Хлосниан прав. Даже Ярладин не мог ответить на вопрос, имеют ли отметины на лбу какое-то воздействие на подростков. На протяжении столетий Совет просто следовал ритуалу под предлогом того, что это делает имлингов менее привлекательными для слепых, а на самом деле уменьшал их способность сливаться с Потоком.

      Но срабатывал ли рецепт зелья, значения не имело. Больше так происходить не будет, уж об этом Ример позаботился.

      Хлосниан смотрел на свое отражение во льду. Казалось, у него на сердце тяжесть.

      – Я сам принимал ее, Ример.

      – Что ты принимал?

      – Кровь ворона.

      Ример на шаг приблизился к нему. Заклинатель камней сгорбил спину.

      – Я принимал ее один раз. И я такой не один. Ею торгуют за пределами гильдий. Я знаю. Ты знаешь. В крови заключена власть. Заклинатели камней принимают ее, чтобы лучше слышать голоса, но это всегда заканчивается плохо. Всегда.

      – И что случилось? Ты нашел источник Потока? Смысл жизни? – Ример улыбнулся, чтобы скрыть прозвучавшее в его голосе осуждение. То, что имлинги совершали дикие вещи, чтобы одурмагить разум, не было для него откровением.

      Заклинатель камней поднял на него глаза.

      – Я так и не стал прежним. Она не предназначена для нас.

      – Как и опа, но имлинги все равно ее употребляют, – ответил Ример.

      Хлосниан обхватил себя за плечи, спасаясь от