Аномалия. Кристина Двойных

стенами и вскипающим оконным стеклом, я точно двинусь умом.

      Даже забравшись в кровать и с головой укрывшись одеялом, я не почувствовала себя в безопасности. Если даже тьма под сомкнутыми веками не способна защитить меня от того необъяснимого, с которым я сегодня столкнулась, вряд ли я еще почувствую себя в безопасности хоть когда-либо.

      Естественно, ночью я не сомкнула глаз. А утром в мою комнату постучался Шейн. Солнечные лучи преломлялись через мое странное окно и плясали на сбившемся пестром коврике неровными пятнышками, стены стояли на своих местах, не собираясь никуда деваться, гребцы Ренуара неторопливо завтракали в позолоченной раме, как и всегда. Произошедшее вчера можно было смело списать на дурной сон. Но беспокойство Шейна, слишком явно отражавшееся на его лице, не оставило мне и шансов.

      – Ты уже одета, – констатировал он, когда я вышла к нему в коридор.

      – Ты же не заинтересован во мне как в девушке, – я подавила зевок, недоумевая, откуда во мне наскреблось энергии на эту вялую шутку. Шейн даже не улыбнулся.

      – Я имею в виду – куда ты собралась? После вчерашнего… – Он запнулся. – Анджела ясно дала понять, что я не должен ни о чем тебя расспрашивать, но что, черт возьми, вчера с тобой произошло?

      Анджела не успела ничего запретить мне, поэтому я почти не почувствовала себя злостной нарушительницей, ответив:

      – У меня были галлюцинации. Очень… безумные. И, насколько я поняла, это как-то связано со срезами. Побочный эффект или что-то в этом роде…

      – Побочный эффект? – Шейн коснулся пальцем нижней губы. – Со мной такого не случалось… Это будет повторяться?

      – Я не знаю. Но, кажется, это можно исправить, и…

      За спиной выразительно кашлянули. Я обернулась.

      – Доброе утро, – произнес Данте, переводя взгляд с Шейна на меня.

      Это был первый раз, когда он действительно на меня посмотрел. Первый раз, когда я обнаружила серьезные серые глаза и совершенно нечитаемое выражение лица – необъяснимая смесь осуждения и равнодушия. Участок кожи под правой скулой оставался синюшно-темным. Холодный компресс, если Данте до него вчера все-таки добрался, не особо помог.

      – Готова? – спросил он.

      – Да, – кивнула я, сомневаясь, что к тому, что произойдет, можно подготовиться.

      – Хорошо.

      И Данте направился к ступеням. Шейн недоброжелательно смотрел в его спину.

      – Кто это такой?

      – Его зовут Данте. Он сможет помочь мне…

      Я вновь замолчала, ощутив болезненную зыбкость в произносимых словах. Никто вчера не говорил, что собирается помочь мне. Речь шла только об открытых коридорах, которые следовало закрыть. С моей помощью. Шейн уловил мое смятение, но что он, в конце концов, мог поделать?

      – Он поможет мне справиться с этими галлюцинациями, – менее уверенно уточнила я. – Все будет нормально.

      Глупая привычка – расписываться за то, что находится вне зоны твоего контроля.

      – Надеюсь,