«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века. Василий Алексеевич Игнатьев

вызовы на занятия, но далеко не всем. Явно обнаружились уже симптомы спада революционного движения. Перед началом занятий нас построили для встречи с епископом Никанором. Мы стояли в рядах, как на богослужении. Епископ стоял на амвоне и пытливо смотрел на нас. А. П. рапортовал «владыке», что он теперь, после очистки семинарской массы от «плевелов», спокоен. Увы! А. П. ещё поторопился декларировать своё спокойствие» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 27-27 об.

      Никанор (Надеждин) (1858-1916) – епископ Пермской и Соликамский в 1905-1908 гг.

      153

      Там же: «А. П. чаще стал выходить в город с инспекционными целями, причём он боролся с действительно отрицательной привычкой семинаристов иногда подсаживаться на скамейки у чужих домов и «точить лясы» с проходящими гимназистами» // Там же. Л. 29-29 об.

      Там же: «Бывали случаи, что А. П. прибегал и к чисто фискальным приёмам в своей инспекторской работе – «ловил» на месте преступления, «выслеживал» жертв неосмотрительного шага и «накрывал» их. Так, было однажды и с автором сего, когда он вместо направления в церковь на вечернюю молитву проследовал прямо на кровать в числе некоторых других семинаристов. А. П. оставил своё обычное место в церкви, прошёл в спальню и «накрыл» виновных, сказавши автору сего классическое: «И ты, Брут!» Впрочем, в практике А. П. это был исключительный, как говорят на языке раскольников, «смотрительный» случай, причём видно было, что сам А. П. чувствовал себя не совсем ловко при исполнении этой операции» // Там же. Л. 30.

      Текст подчёркнут В. П. Бирюковым и на полях надписано: «Это не совсем так».

      Там же: «Хотя А. П. Миролюбов заявил епископу Никанору о том, что он с удалением «плевелов» из семинарской массы успокоился, но это было в значительной степени самообманом, или успокоением только на короткое время. Такие события, как взрыв петарды у ректорского кабинета, или обструкция, устроенная ректору при посещении им столовой во время обеда семинаристов, не могли не подсказать ему, что мятежное настроение у семинаристов не прошло, а где-то притаилось внутри. Не мог он также не видеть, что с приходом в преподавательский коллектив молодого поколения монолитность его (коллектива) по взглядам на жизнь, по идеологическим убеждениям была нарушена, и педагогический состав семинарии стал походить на «царство, разделившееся на ся». Достаточно в данном случае указать на то, что кое-кому из молодых учителей было известно, что на указанном выше педагогическом совете в шкафу присутствовало некое посторонее тело. [Об этом эпизоде см. очерк о В. А. Фаминском – ред.]. Вероятно, А. П. было известно и то, что, например, В. Я. Струминский явно шёл не в ногу с принятым тогда направлением на возврат к прошлому. А. П. не мог не понимать, что возврата к прежним патриархальным временам «бытия» семинарии уже не может быть. Было заметно, что в душе А. П. происходит какая-то внутренняя борьба, переоценка его прежних установок» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 376. Л. 30.

      154

      В очерке «Николай Иванович Знамировский» в составе «Очерков о соучениках и друзьях