Подруга особого назначения. Татьяна Устинова

не допустила бы, чтобы он ревел по ночам! – и сердце ни от чего не замирает, и давешний нахальный водитель подумал, что она бабка, а ей до тридцати еще целый год, полтора даже!

      А Петра Борисовича со странной фамилией Лиго все-таки убили. Варвара была уверена, что его убили, как только шеф вышел за дверь кабинета. Кто-то следил за ними, пока они разговаривали, и как только шеф вышел, прикончил Петра Борисовича.

      Зачем? Кто он такой, этот Петр Борисович? Что за дела у них с шефом? Почему он никогда не сидел в приемной, проходил, ни на кого не глядя, и с шефом говорил как будто немного свысока, как если бы шеф был жокеем, а Петр Борисович – владельцем породистого рысака.

      «Ты можешь думать о себе все что угодно, но лошадь все равно моя», – примерно так выглядел Петр Борисович, когда говорил с шефом. Впрочем, говорил в основном шеф, а Лиго слушал.

      И сегодня его убили. До смерти, как выразилась впечатлительная Люда Галкина.

      Варвара протяжно вздохнула, стряхнула с отворотов халата вчерашние сухарные крошки, застрявшие в махровых остатках звезд и облаков, и зашлепала на кухню, ставить чайник. Жалко, что все сухари вчера же и кончились.

      Она не станет жалеть о сухарях. Она и так толстая. Вика Горина, небось, не ест по вечерам сухари, да еще с изюмом, да еще с сахаром, и она, Варвара, не станет.

      Сухаря, твердого, ванильного, пахнущего сдобой, с изюмом и крупными крупинками коричневого сахара, хотелось уже почти невыносимо.

      Может, в булочную спуститься, за кексиком или за мороженым? Сухарей у них все равно нет.

      Она ни за что не пойдет! Вика Горина, к примеру…

      Варвара выключила воду, на кухне вдруг стало пронзительно тихо, и оказалось, что заливается звонок у входной двери.

      Ни с того ни с сего Варвара перепугалась и уронила чайник в раковину. Чайник загрохотал, вода широко плеснулась, залила линолеум и халат спереди, где облака и звезды были уж совсем ни на что не похожи.

      Входная дверь вздрогнула, как будто в нее ломился кабан.

      Ноги отнялись, и живот, на который пролилась вода, заледенел.

      – Варвара!!! – протрубил из-за двери кабан. – Открывай давай!

      Уф-ф, господи!..

      Варвара перевела дух и потрусила в прихожую, похожую на шкаф из гарнитура «Хельга».

      – Хоть бы позвонила!.. – в сердцах выговорила она, распахивая дверь.

      – Да чего звонить-то! – пропыхтела Татьяна, протискиваясь мимо, – я и так знаю, что ты дома!

      – Откуда?

      – От верблюда. Где тебе еще быть, если не дома?

      – Это точно, – вздохнула Варвара, подсовывая подруге тапки, – а ты почему не дома? Или все белье перегладила?

      – Ничего я не гладила, – устало сказала Татьяна. В левой отставленной руке она держала ботинки, а правой взбивала на темени кудри, приплюснутые шапкой. – У меня неожиданно получились каникулы.

      – Какие каникулы, разве у Васи…

      – Васю родители увезли в дом отдыха под Солнечногорск. На четыре дня. Я теперь