Частный детектив. Леонид Резников

если они находятся на большом удалении от траектории судна или когда рядом имеются массивные объекты вроде планеты или звезды. К тому же я не произвожу повторных расчетов для идентичных объектов.

      – А почему другие БИС не пользуются твоим методом?

      – Их программное обеспечение предусматривает исключительно полный, прямой расчет. Мое – более гибкое и совершенное.

      – Действительно, с этим нельзя не согласиться. К тому же, не в обиду твоим сестрам, ты можешь вести полноценный диалог. Другие БИС общаются на уровне на три порядка ниже тебя.

      – Спасибо. Рудольф, через полторы минуты входим в коридор L30.

      – Прекрасно! – Стенсен кинул взгляд на экран. Диалог с диспетчером шел практически непрерывно – этот участок с пересечением нескольких вспомогательных коридоров был довольно напряженным. – Сейчас ты общаешься со мной, с подходом и одновременно производишь сложнейшие расчеты коррекции траектории и управляешь кораблем. Насколько примерно ты загружена?

      – Не более трех процентов.

      – Поразительно! Кстати, как ты успела так быстро просчитать такой плотный трафик?

      – Тем же способом исключения. Меня интересовали только большие интервалы в коридорах, ограниченные сферой, не превышающей наш эшелон. Выход на более верхние эшелоны не дал бы никакого выигрыша по времени.

      – Ты рассуждаешь как человек.

      – Глупости, я всего лишь конвертирую смысл расчетов в легко воспринимаемые фразы из их доступного стандартного набора.

      – А вот теперь говоришь как машина, – поддел ее Стенсен.

      – Я и есть машина, Рудольф, – ответила Ева, наивно похлопав ресницами.

      Это было правдой, хотя Стенсена не покидало ощущение, будто он беседует с живым человеком. Возможность БИС вести сложные диалоги казалась для него чем-то из области фантастики.

      А вот набор мимики для голографического образа он задавал сам, привязывая его к соответствующим в перечне системы событиям. Это была кропотливая работа, зато вносила в образ девушки некоторую живость и натуральность, что выгодно отличало Еву от разевающего рот манекена в такт произносимым словам.

      – L30 покидаем, с подходом отработала, – доложилась Ева. – Перехожу на «Луна Центральный – тауэр»… Заход по схеме, семнадцатый коридор.

      – Ладно, работай, не буду тебя отвлекать.

      – Вы меня не отвлекаете, Рудольф.

      – Я лучше понаблюдаю за твоей работой. Голосовое сопровождение отменяю.

      – Как пожелаете, – голограмма Евы растаяла.

      Стенсен повернулся к экрану, подпер правой рукой подбородок и углубился в анализ работы интеллект-системы в качестве пилота и навигатора, исходя из показаний приборов, размещенных на виртуальной панели внизу экрана и диалога с диспетчером.

      Космопорт «Луна Центральный» был местом напряженным. Здесь не использовались вертикальные взлет и посадка, применяемые в космопортах с небольшой нагрузкой, в противном случае интервал следования между двумя судами увеличился бы десятикратно, а то и поболее