«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть II. Камышловское духовное училище на рубеже XIX-начала XX веков. Василий Алексеевич Игнатьев

Но это было уже, так сказать «смотрительный» случай.

      С момента вступления в здание «бурсы» «бурсак» поступал в распоряжение звонков: по звонку вставал, ходил на уроки, в столовую и, наконец, ложился спать.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 709. Л. 4.

      Распорядок дня[122]

      Утро. Ничто так не подчёркивало ему сухость, казарменную обстановку жизни на «бурсе», как утро: полумрак в спальне, унылый гудок фабрики Алафузовых[123], зимой иногда недостаточно тепло. Вспоминается домашний уют, утренний чай со свежей стряпнёй, ласковое приветствие родных.[124]

      Дружное шествие к умывальнику и обратно и приветствия «старших» на ходу «пучкой». Умывальник в нашем училище был расположен на стенке столовой у входной двери в нее. Вода в резервуар наливалась снаружи – свежая, прохладная прямо только что привезённая в бочке из Пышмы. В раз умывалась целая шеренга стоящих вдоль стены учеников. Утренний чай в 8 часов. В столовую все шли парами, начиная с «приготовишек». При прохождении мимо четвёртого класса бывали «приветствия» с «добрым утром» «пучками» и «ножками». К чаю давался небольшой кусочек белого хлеба, сахарок и чёрного хлеба quantum satis.[125] У каждого стола на пятнадцать-двадцать человек (столы были сдвинуты) стоял «сторож» (так вообще называли обслуживающий персонал) с кувшином кипятка, чайником с заваренным чаем, чашкой с молоком и ложкой. Если кому-либо из учеников нужно было получить вторую чашку чай, то он «вылезал» из-за стола, подходил к «сторожу» и получал вторую или третью чашку чаю с ложкой молока.

      После чая до уроков оставался небольшой промежуток времени, который использовался для повторения уроков или подготовки к ним, причём некоторые «богобоязненные» мальчики этим же временем пользовались для молитвы. Всегда можно было на площадке перед входом в церковь видеть их, коленопреклонённых и шепчущих молитвы. Здесь они и встречали приходящего в училище М. Н. Флорова.

      С 9 ч[асов] до 2-х проходили уроки, по часу – четыре урока. После двух уроков была большая перемена минут 30.

      В два часа – обед. Затем два часа отдыха обычно на воздухе.[126] В 4 часа – вечерний чай в том же виде, что и утром. С 5-ти часов вечерние «занятные» часы до 9 часов с такими же интервалами, что и уроки.[127] В 9 часов – ужин. В 10 часов – звонок ко сну.

      Под праздники и в праздники этот порядок изменялся так: под праздник вместо «занятных» часов – «всенощная» и примерно час занятий до ужина, а в праздник: литургия, чай и, примерно, час занятий до обеда.

      Когда мы учились в четвёртом классе, то в большую перемену между уроками давался завтрак.

      Во время масленицы, первой недели поста этот порядок изменялся, а также в среды и пятницы великого поста, когда ученики направлялись на литургию «преждеосвященных даров».[128] Таковым был ритм жизни «бурсака» в течение десяти месяцев ежегодно, а весь порядок его определялся звонком.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 709. Л. 5–8.

      Питание

      О

122

Авторский заголовок очерка: «Вот распрядок его дня».

123

Имеется в виду кожевенный завод промышленников Алафузовых в г. Камышлове.

124

В очерке «Режим дня на бурсе» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор уточняет: «Жизнь шла по звонкам. Первый звонок в 6 часов утра. Он сливался с гудком на Алафузовском заводе и вызывал в душе что-то сухое, тягучее. В 6 1/2 ч[асов] второй звонок, причём предполагалось, что к 7-ми часам ученики умоются и соберутся в классах» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 393. Л. 53.

125

quantum satis – по-латински на сколько хватит.

126

В очерке «Режим дня на бурсе» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автора: «… игры на дворе, но можно было оставаться и в здании» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 393. Л. 53.

127

Там же: «Временами заглядывал в класс надзиратель, а на переменах обязательно присутствовал в коридоре» // Там же. Л. 53–53 об.

128

Там же: «В Великом посте по средам и пятницам уроки сокращались, и ученики присутствовали на литургии преждеосвящённых даров. На масленице в течение 3-х дней занятий не было. На первой неделе говели – занятий не было. На Рождество обычно все разъезжались по домам, а на Пасху несколько человек оставались в училище из-за распутицы» // Там же. Л. 53 об.