Дорога «Туда». Дневники сексуально раскованной мадам. Селфи Инкин

что я буду это читать, я намокала десять или пятнадцать раз.

      И вот я уже врываюсь в квартиру, дрожащими руками открываю коварно сопротивляющийся замок, по пути к компьютеру я скидываю с себя как можно больше одежды, но преодолеваю этот путь так быстро, что не успеваю снять и половины. Пока он загружается, я стаскиваю с себя остальное и, самое главное, насквозь промокшие трусики. Кажется, даже все мужчины вокруг смотрели на меня сегодня весь день с подозрением, как будто чувствуя мой запах – авось что-нибудь перепадет? Отвалите, ребята, это не ваша заслуга и не ваша награда. Подрочите в сортире. Моя страсть ждет только одного, только этого очередного письма.

      Как все началось? В социальной сети мне написал незнакомый профиль. Черт, этот парень точно меня знал, но не сознавался в этом. Он как бы знакомился со мной, и я как бы не возражала, но то, как легко он подбирался ко мне ближе и ближе, срывая один замок за другим, говорило о том, что он знает меня гораздо лучше чем пытается показать. Спал ли он со мной? Вряд ли, иначе бы наверняка начал с предложения о сексе. Видел ли он, как я спала с кем-то другим? Возможно. Но я немного отвлеклась. Письмо. Скорее открывать. Одна рука на мышке, другая между ног.

      Он обещал мне присылать эротические рассказы о том, что он хотел бы со мной сделать через день. И сегодня тот самый, когда оно должно прийти. И оно уже здесь, в ящике, а его член уже практически во мне.

      ПИСЬМО

      Ты приезжаешь по указанному в письме адресу – дверь открыта, посреди комнаты лежит стул с запиской. В записке сказано: «Разденься полностью, завяжи глаза, ляг на спину и жди». Ты так и делаешь, несколько раз заглядывая в записку, чтобы ничего не испортить. Твоя маечка и шорты ложатся на стул, вслед на ними бюстгальтер и трусики. Последней на стул ложится резинка для волос. Твои сосочки напряглись от легкого сквозняка и волнения. Ты ложишься на кровать: на изголовье не двусмысленно закреплены наручники – скоро твои руки окажутся в них, ты ложишься так, чтобы заковать тебя было как можно удобнее. На глаза ты одеваешь повязку – так тщательно, как только можешь. Два или три раза ты перепроверяешь, чтобы через нее ничего не было видно. Казалось бы, зачем, любопытно ведь? Но по какой-то непонятной причине ты хочешь все сделать как хорошая послушная девочка – если Он пожелал, чтобы я его не видела, значит так и должно быть. Ты готова согласиться с самыми безумными утверждениями – ты согласна на все. Абсолютно на все.

      Дверь тихо открывается и в комнату кто-то заходит. Твои ноги непроизвольно начинают сдвигаться, но ты останавливаешься и начинаешь нарочито раздвигать их, чтобы у него и мысли не мелькнуло, что ты не готова отдаться. Каждым штрихом своей позы, каждым суставом тела, каждым мускулом ты стараешься подчеркнуть свою максимальную, полную, бесконечную и безоговорочную доступность. Сердце стучит невероятно быстро и невероятно громко, дыхание учащается вслед за ним – поднимая и опуская твою грудь. Вверх – вниз, вверх – вниз.

      Чья-то рука медленно стягивает с тебя носки. «Вот дура, носки-то не сняла», –