Мальчишки, мои товарищи (сборник). Владислав Крапивин

заблестит зелеными глазами. А потом о н о протянет полосатую лапу…

      – Лучше я берегом схожу, – упавших голосом проговорил Виталька.

      – По тропинке ближе, – возразил отец. – Срежешь поворот. Здесь всего шагов двести.

      – Это твоих двести, – вздохнул Виталька. – А моих? Наверно, четыреста будет.

      Но дальше спорить он не решился.

      Сделав три шага Виталька оглянулся.

      – Ну, что же ты? – удивился папа. – Не понял дорогу? Иди всё прямо.

      – Понял… – сказал Виталька.

      Папа вдруг усмехнулся:

      – Ну и недогадливый я. Конечно, ведь темно уже. Ладно, раз боишься, я схожу.

      Виталька секунду назад сам хотел сказать, что ему страшно. Ну и что? Он ещё не взрослый. Это большие не боятся ночных дорог. Но тут словно язык его потянули не в ту строну. И Виталька пробормотал:

      – Конечно, темно… У меня ноги голые, а там разные сучки да колючки.

      – Ну, понятно, – рассмеялся папа. – А я думал, тесноты испугался мой морячок. Надевай тогда эти скороходы. В них никакие колючки до тебя не доберутся.

      Он сел на траву и принялся стягивать тяжелый кирзовый сапог. Виталька сразу представил, как трудно шагать в большущих «скороходах» среди темного кустарника. А если о н о засветит в черных листьях свои глаза и вытянет мохнатую руку? Разве убежишь в таких сапожищах?

      – Я в них утону, – уныло сказал Виталька. – Лучше уж так… Ну, я пошел.

      И Виталька шагнул на тропинку.

      Вверху было темно-синее небо и неяркие звезды. А кругом обступила темнота. В ней жили черные лохматые кусты-звери. Они угрожающе шептались. Подбирались вплотную. Хватали ветками за плечи, цеплялись за ноги. Большие листья, как чьи-то холодные ладони касались лица…

      Виталька шел медленно. Он не смотрел по сторонам и считал шаги. Он боялся идти быстрее, чтобы не нарушить покой того страшного, кто мог бы скрываться во мраке.

      – Ведь нет же никого, – еле слышно шептал он. – Нет никого кругом. Кого бояться? Сто семнадцать… Сто двадцать… Сто двадцать три…

      Но страх не проходил. Виталька чувствовал, что всё в нем напряглось. Будто сотни струнок натянули до отказа. Только сердце то свободно бухало, словно болталось в железной бочке, то настороженно замирало. Если бы сейчас громко хрустнула ветка, или кто-нибудь вышел на тропинку, Виталька рванулся бы, куда глаза глядят, не думая и ничего не помня от страха.

      После двухсот семидесяти шагов он миновал полянку. Здесь было посветлей, но от этого ещё страшнее стало снова углубляться в кустарник.

      На триста двадцать седьмом шагу Виталька заметил среди веток слабый огонек.

      Больше он шагов не считал. Он пролетел оставшийся путь сквозь хлещущие кусты за несколько секунд. И выскочил на берег.

      Володя и Борис Иванович сидели у костра. Они разом уставились на растрепанного мальчишку. Борис Иванович охнул и покачал головой:

      – Силён! Я думал, кабан через чащу прет.

      – Разве они здесь есть? – дрогнувшим голосом спросил Виталька.

      – Ну что ты, – сказал Володя. – Никого здесь нет. Тебе котелок? Сейчас…

      Обратная дорога не так пугала Витальку. Он даже забарабанил