Мальчишки, мои товарищи (сборник). Владислав Крапивин

в коридоре, и я наконец заплакал, прислонясь головой к косяку. Подошла Галя, стала расспрашивать, что случилось.

      – Ничего, – всхлипнул я, дергая плечом, чтобы сбросить ее руку.

      – Галка, иди в комнату, – вдруг сказал Павлик. Она пожала плечами и ушла.

      – Да что с тобой, Андрейка? – допытывался Павлик.

      – Вам… на меня… наплевать… Ну и не надо! Осенью пойду в школу. и у меня будет много товарищей!

      – Андрейка, зачем ты глупости говоришь… Мы же все время вместе…

      – Больше не будем вместе, – мрачно изрек я. Во мне начала пробуждаться гордость. – Я лишний.

      – Мы с тобой настоящие друзья, Андрейка, ты же сам знаешь.

      – Неправда!

      – Правда! Просто Галка тоже мой товарищ, и я хотел, чтобы мы дружил втроем.

      – Я тоже хотел, а вы не стали.

      – Как это не стали?

      – Да так.

      “Врет еще”, – подумал я.

      – Хочешь, докажу. что я твой друг? – вдруг спросил Павлик.

      – Докажи…

      – Когда у тебя будет день рожденья, я подарю тебе камень.

      – Правда?!

      – Обязательно.

      Для меня это было лучшим доказательством дружбы.

      – Ладно, – сказал я.

      – Ты больше не злишься? – смущенно спрашивал Павлик.

      – Нет…

      – Ну, пойдем, – он тянул меня в комнату.

      – Я лучше завтра приду.

      Мне было стыдно перед Галей за свои слезы, и я ушел к себе в комнату.

      На следующий день мы не вспоминали о ссоре.

      Стояло солнечное майское утро. На нашем тополе появились клейкие листики. и он стоял, словно окутанный зеленым туманом.

      Мама, Лена, Павлик, Володя и я сидели на крыльце. Недавно приходил почтальон, принес от Саши письмо. Мама была радостная, как всегда в таких случаях. Она шутила со мной и с Павликом.

      Примчалась Галка со своим вечным спутником – Ричардом, тряхнула косами, щелкнула Павлика по загривку. Ей тоже было весело.

      – Поздоровайся, Рик, – велела она. Пес сел и поднял лапу.

      – Какая громадная собака. И умная, – сказала мама. – Вот бы нам такую. Никого бы не пустила в квартиру. А то ни одного мужчины в доме…

      Володя фыркнул и удалился с крыльца походкой смертельно оскорбленного человека. Лена захохотала.

      Во дворе появилась Анна Васильевна. Я никогда раньше не видел ее такой. Она запыхалась, будто долго бежала, на раскрасневшемся лице была радостная улыбка человека, на которого свалилось неожиданное счастье.

      – Война кончилась, – сказала она.

      То, чего ждали со дня на день, все же пришло неожиданно.

      Кончилась война. Значит, теперь обязательно вернется Саша. Значит, больше не будет страшного слова “похоронка”. Значит, начнется с этого дня волшебная жизнь, которую я почти не помнил, которую называли словом МИР. Почему же плачет мама? И Анна Васильевна, которая только что смеялась…

      – Это от радости, – шепчет Павлик.

      А мне совсем не хочется плакать. Мне хочется смеяться, петь, веселиться. От избытка чувств