Комната на семнадцатом этаже. Кира Мюррей

не о чем. Поговорили минут пять о делах и все.

      – Пойдешь на его похороны? Хотя я думаю, что может он вообще не болен. Может, сидит на чем-то и сказал тебе так, чтобы ты ему дала денег на это. Ты же знаешь этих наркоманов.

      – Я бы все равно не дала.

      – Ну и правильно.

      Дарья допила бокал виски и была уже довольно пьяной. С её нынешним весом и вечным отсутствием еды в желудке, она пьянела очень быстро. Потому говорила довольно громко и слегка растягивала слова, бурно жестикулируя. Маргарита не была настолько пьяной, потому помогла перебраться на диван подруге и села рядом, допивая свой виски и доливая по бокалам.

      Дарья откинулась на спинку дивана, казалось, ей физически тяжело держать голову.

      – Как у тебя с семьей? – подтянув к себе ноги, спросила Маргарита.

      – Скоро мой муженек должен будет прийти, – прокряхтела Дарья, пытаясь устроится удобней, ухмыляясь.

      – Он не будет против, что я у вас?

      – Что? Нет, конечно. Думаешь, ему какое-то дело есть?

      Маргарита пожала плечами.

      – А Оля где? Сколько ей уже?

      Родила Дарья лишь после того, как несколько лет побыла в браке. Её беременность не стала причиной, чтобы покидать работу и она позволила себе сидеть дома лишь тогда, когда до родов оставалось не больше нескольких недель. И даже находясь дома она не покидала работу. Постоянно проверяла почту, была на телефоне, который включила на максимальный громкость звонка. Когда родилась Оля, самая обычная девочка, Дарья побыла дома несколько месяцев и за это время, казалось, впала в отчаяние. Для неё сидеть с ребенком оказалось сущим Адом. И потому она наняла няню, а сама, с облегчением, вновь пропадала на работе сутками.

      – Десять уже, – Дарья сделала большой глоток виски. – Не знаю в кого она такая. Вечно в своей комнате сидит, на улицу не выгонишь. С людьми почти не говорит. Мне кажется, я её голос уже забыла.

      – Может к психологу?

      – К школьному уже ходила, – Дарья пьяно говорила громко, а глаза её были слегка прикрыты, – сказала, что нормальный ребенок. Но что она знает? Я ведь мать. Я вижу. А та заладила нормально и нормально. Не получается вообще на неё повлиять. Учится на тройки, на уроках не отвечает. Ничего не хочет.

      Наступила тишина, в которой Дарья пыхтела, как будто пыталась успокоить расшатавшиеся нервы и усмирить злость на собственного ребенка.

      – Знаешь иногда я думаю, а зачем я вообще ребенка заводила? Может нужно было как с первой беременностью. Просто сделать аборт.

      – Уже поздно об этом думать.

      – Да, поздно. Но знаешь, иногда она просто выводит из себя. Понять не могу, что с этим ребенком. Вот тебе с Сашкой повезло. Как сейчас помню. Такая улыбчивая девочка, всегда душа компании.

      – Ну, все, хватит, – успокаивающе протянула Маргарита, наблюдая то, как Дарья пытается обнять свои ноги, неловко подтягивая их к себе. Голос у неё уже стал еле слышный, а с рук вот-вот должен был вывалиться