Пламенное сердце. Кир Фадеев

сады расцвели с новой силой и обзавелись десятками молодых саженцев. Дендрарий отреставрировали, украсили работами одного очень талантливого скульптора и превратили в жемчужину Нанкура.

      Обычно в это время дня здесь было не протолкнуться. Но сегодня кусты и деревья интересовали туристов меньше всего. Народ медленными потоками стягивался к центральной площади, где завершались последние приготовления к торжеству.

      Сеня чуть отдышался и вошел в стеклянные двери. Приятная прохлада мгновенно приняла его в свои объятья и забралась под китель.

      Густой солнечный свет, проникавший внутрь сквозь изогнутые витражи, распадался на радужные полутона. Разноцветные копья били в широкие кроны деревьев, отбрасывая на мраморные полы причудливые узоры теней. Приятно журчала вода в поливочном желобе, довольно чирикали птицы.

      Сеня прошел под свисающими ветвями огромного платана, понюхал гигантский ярко-оранжевый бутон какого-то диковинного цветка и заглянул в основную залу.

      Желтый мрамор полов, казалось, светился изнутри. По периметру в специальных альковах стояли высеченные из голубого гранита статуи, на отдельных постаментах висели обрамленные рамками камеи, изображавшие в разных ракурсах битву с Нагарджуной. А посреди зала покоилась отесанная монолитная плита, на которой были выгравированы имена всех воинов, павших в тот судьбоносный день.

      Виджей нашелся у собственной скульптуры. Скрестив руки на груди, он внимательно вглядывался в свое каменное подобие с видом знатока.

      Сеня молча подошел к нему и пристроился рядом.

      – Никогда не любил эту статую, – заметил Джей. – Все остальные вроде отлично вышли, а я кривой какой-то. И еще эти дурацкие шутовские панталоны… Угораздило же именно их найти в обломках!

      – Я их на распродаже после Хеллоуина купил, – вспомнил Сеня. – Всего за сто пятьдесят рублей. Нормальные такие штаны… были.

      Виджей хмуро посмотрел на него, затем вернулся к статуе и беззвучно засмеялся. Не удержавшись, Сеня тоже прыснул.

      Пожалуй, за прошедшие пять лет Джей изменился сильнее всех. Теперь он был на голову выше Сени, широкоплечий, покрытый буграми мышц. Загорелую кожу украшали мелкие шрамы, половину из которых оставил ему в поединках Сеня. Виджей отпустил волосы и заплел их в тонкие косички. На возмужавшем открытом лице появилась черная бородка, и только глаза – немного раскосые, темные, как обсидиан, – остались все теми же, добрыми, насмешливыми и чуть-чуть детскими.

      Одет он был как самый настоящий заморский принц: дорогая сорочка со стоячим воротничком, украшенная пуговицами-рубинами, и голубая муаровая жилетка с нагрудным карманом, из которого элегантно торчал белоснежный платок.

      – А что, можно было без парадки обойтись? – скривился Сеня.

      – Я решил рискнуть, – развел руками Виджей.

      – Есть, ради чего. Дервуш точно оценит, – кивнув на жилет, усмехнулся Сеня.

      – Вообще-то он мне его