Это гиблое место. Александра Кристо

ты дашь мне хотя бы минуту», – подумала Тавия. Она шагнула к Саксони и полезла в карман за остатками магии.

      Фокус, припасенный в этом мешочке, был далек от изящества. Однако отчаянные времена требуют отчаянных мер. Тавия высыпала содержимое мешочка на ладонь и дунула. Едва похожие на песчинки кристаллики закружились в воздухе, Саксони застыла. Ветерок облеплял крошечными кристаллами ее тело. В конце концов вся кожа подруги заискрилась, словно звездное небо.

      Саксони открыла рот, чтобы заговорить, а потом рухнула на пол, ударившись головой о цементные плиты.

      Тавия подошла вплотную. Ее временная невидимость уже рассеивалась. Фокусница потыкала ногу Саксони носком башмака, чтобы убедиться в действии парализующего заклятия. Подруга не пошевелилась. Тавия с облегчением вздохнула.

      – Что это было? – произнесла она, решив, что подруга потеряла сознание. Фокусница опустилась на колени рядом с нею.

      А потом увидела это.

      Крошечную отметину, почти скрытую в складке под челюстью Саксони – ярко-розовую на темно-коричневой коже. Отметину, которая уже много лет пылала в памяти Тавии.

      Самое отчетливое и ужасное воспоминание о матери.

      «Не плачь, сиоло. Все будет хорошо».

      – Как ты?..

      Тавия резко умолкла, когда по улицам разнесся предупреждающий визг свистков.

      К ним направлялись миростражники.

      – Скехт! – выругалась Тавия.

      Если они с Саксони попадутся на горячем, Уэсли придется вызволять подруг. А учитывая, что дуайенна Шульце пристально наблюдает за ними всеми, король преступного мира будет очень недоволен.

      Тавия взглянула на Саксони. Парализующая магия выветрится только через час, а нести Саксони Тавии было не под силу.

      Свистки стали громче.

      Тавия сглотнула и снова посмотрела на отметину на шее Саксони.

      А потом рванула прочь, бросив подругу и на ходу роняя проклятия и капли крови.

      Глава 3

      Уэсли

      Уэсли Торнтон Уолкотт убил за свою жизнь одиннадцать человек. Большинство из них не были хорошими людьми. Немногих из них нельзя назвать и плохими. Но все они были теми, кто стоял на пути у Главы.

      Конечно, одиннадцать – не особо большое число в сравнении с тем, сколько убийств приписывали Уэсли. А поскольку одним из этих одиннадцати стал прежний смотрящий – который, судя по всему, был куда хуже него, – то Уэсли полагал, что в счет идут только десять.

      – Скехт, – сказал Стелиос. – Вытащи его.

      Прошло десять минут с тех пор, как нож вонзился в цель. Хотя Стелиос уже оставил попытки самостоятельно вынуть острие, он продолжал просить об этом других. Стелиос стоял на коленях и истекал по́том. Кончик галстука впитывал кровь, струящуюся из его руки. Уэсли надеялся, что эта кровь отмоется. Он любил свой нож, свой стол и свой ковер, а сейчас его коллега-смотрящий заливал все это собственной кровью.

      – Я не собираюсь делать тебя постоянным украшением своего клуба, – ответил ему Уэсли. Он смотрел, как ковер продолжает