Вериги любви. Татьяна Батурина

Севера купцы приезжали, да в очередь! Нашу Волгоградскую область называли до перестроечной катастрофы Всесоюзным огородом. А теперь Туреччина везет в нищую Россию свой безвкусный огородный товар и – ничего, утираемся, едим и спасибо говорим. Без пушек нас взяли, за здорово живешь. Что с нами стало, со всей нашей жизнью?

      Исчезли старинные Лапшинский и Федоровский сады, перемолоты бульдозерами по окраинам сосняки и березовые рощи, ушла-пропала Бирючья балка, а на месте ценнейших посадок дендросада бывшего научного института ВНИАЛМИ высятся частные коттеджи, строится огромный торговый супермаркет. Везде «новорусские» топоры погуляли, по всей нашей надоевшей кому-то русской старине. И продолжают гулять. Доколе? Эх! И сама знаю, что вопрос бестолковый.

      Отец часто уезжал по делам в Москву. Бывало, он только собирается, а мы уже заранее делим московскую добычу: шоколадные конфеты, диковинное печенье в твердых коробках и – о, счастье! – оранжевые апельсины с черными овальными наклеечками на каждом. Апельсины из Марокко! Наклеечки мы с братом собирали: у кого меньше, тот, например, всю обувь моет целую неделю. Я так любила апельсины, что даже новому платью или туфлям радовалась меньше. Кстати, апельсины отец привозил не только нам, но и соседям. Да, был такой в детстве праздник: апельсины из Марокко.

      Как же я радовалась позже опубликованной в журнале «Юность» повести Василия Аксенова «Апельсины из Марокко» – из-за названия! Казалось, я соседствую с диковинной сказкой, да что там соседствую – я сама в ней участвую… Сказкой была Москва.

      Родители возили нас в столицу несколько раз, и теперь я понимаю: Москва должна начинаться у каждого в детстве. Были мы и в Ленинграде, и в Севастополе, и в Сочи, и в Киеве. Мама считала, что путешествия воспитывают любовь к родине. Мамочка, родная! Ты сама – наша любовь, наша стена.

      Гляжу на осень, листья не срывая,

      Гляжу, как не глядела отродясь!

      А ты уходишь в дым, лицо скрывая,

      Слезы незваной, видно, устыдясь.

      Осенняя?

      И верно, золотая

      Слеза украсит розу на платке,

      Когда, его прорешины латая,

      Слезу смахнешь как будто налегке.

      Платок не древний, но уже не новый –

      Послевоенный, редкий, прожитой,

      Запорошенный колкою половой,

      Изношенный с великой простотой.

      Но лишь накинешь – молодая сила

      Из каждой ветхой ниточки видна!

      Ах, матушка,

      Ах, мамушка,

      Россия!

      Держава колыбельная…

      Стена!

      Кремль, Красная площадь, собор Василия Блаженного в Москве… Эрмитаж, Петергоф, Царское Село, Александро-Невская лавра в Ленинграде… Ботанический сад в Сочи, озеро Рица и Черное море… Боевые корабли в Севастополе… Киевский Крещатик и Киево-Печерская лавра… А сколько подробностей, сколько переживаний! А ведь мама болела, часами отлеживалась после всяких походов и поездок. Зато теперь, куда ни еду, все мать с отцом вспоминаю, и само их невидимое присутствие защищает. Все-таки быть рядом с родными людьми –