По повестке и по призыву. Некадровые солдаты Великой Отечественной. Юрий Мухин

Б.И. пришел Тонконогов, я и не запомнила даже его инициалы. И стал свои порядки устанавливать. Прежде он стал вызывать поодиночке девочек и стал их склонять к сожительству. Меня вызвал, а я ему нахамила. Он отобрал у меня снайперскую винтовку и выгнал, но одну нашел, Шатохину Наталью. Я была разгневана тем, что винтовку он у меня отобрал. Написала комдиву письмо: «Пишу не как солдат, а как девушка, защищая честь и права свои и своих подруг, и т. д.» Отправила с нарочным. Это было зимой. Вызывают меня в штаб полка, а около него стоят сани-розвальни, мне сказали садиться и тулуп раскрыли, чтобы на дорогу укрыть. Я села, рядом в другом тулупе сидел командир полка Тонконогов. Едем молча. Морозец. Куда, зачем везут, не знаю… извозчик везет. Приехали к командиру дивизии. Его адъютант, мы с ним уже знакомы по траншее, провел меня в кабинет комдива. Это очень большая землянка – блиндаж. Ухоженная, с большим, длинным столом. Командир дивизии дружелюбно встретил, усадил и стал расспрашивать обо всем. Я все рассказала.

      – А может, тебя перевести в другой полк? – спросил он.

      – Нет, не могу уйти от боевых друзей, мы вместе приняли боевое крещение, а это как кровная клятва.

      – Да, ты молодец, командиры могут меняться, а солдаты-монолит нашей части, боевой дружбы. Хорошо, пройдите к моей жене на кухню, она вас ждет.

      Я захожу на кухню, меня встретила высокая, красивая женщина в форме капитана и в фартучке. На столе супчик, котлеты, компот. Вот такого я не ожидала. А котлеты-то я и дома не ела, все пельмени стряпали. А когда я уходила, она положила мне в карман три плитки шоколада. Командир дивизии, пока я угощалась, разговаривал на повышенных тонах с Тонконоговым. Потом распрощались и поехали в свое расположение.

      Приехала, разбудила в землянке девчонок, разделила шоколад, сидим едим. Прибегает связной, сообщает, что меня вызывает командир полка. Я прибыла, он сидит за столом, на столе пистолет, сам пьян, ну, думаю, труба. Что можно взять с пьяного дурака? А мне так хочется жить. Лучше погибнуть в бою, а не перед этим подонком. Конечно, здесь я струсила.

      – Кто здесь командир, ты или я?! – закричал он.

      – Вы… – мямлю я.

      – Ты что себе позволяешь? Жаловаться на меня? Да я тебя одним хлопком… ты, букашка, сотру с лица земли, а потом жалуйся!

      Это происходило в его землянке.

      Слева от меня было окно, продолговатое как во всех землянках, не выскочишь. Он соскочил с табурета, глаза как у бешеной собаки, схватил пистолет и заревел:

      – Встать!!!

      И тут заскочил в землянку Заболотный М.В., парторг батальона. Выхватил у него пистолет, позвал часового, стоявшего у двери. Связали командира и уложили в постель. Меня же перед этим выгнали из землянки. А Заболотный М.В. рассказал мне потом, что батальон подавал два раза на награду меня медалью «За отвагу», а командир полка переписывал представления на Шатохину Н., которая ранее дала согласие жить с ним. Меня награды не волновали, взволновала несправедливость.

      На второй день меня, Тамару Несину, Клаву Кряжеву отправили в армейскую прачечную стирать белье. Нас было по три