Квинтовый круг. Евгений Лукин

Лобов.

      – А кого же? – поднял свои густые брови Барту.

      – Людей. Погибших людей.

      – Приходилось. – Барту посерьезнел окончательно. – Но что случилось? Неужели с униходом?

      – Нет, не с униходом. Возьмите все необходимое для детального обследования двух тел. И пойдемте со мной. Это недалеко, в научном лагере.

      Лобов распахнул дверь склада.

      Барту молча вошел.

      Опустилась очередная волна тумана, и Лобов, как ни тяжко было у него на душе, машинально прислушался. Но на этот раз звучал лишь стандартный приглушенный хор юккийской ночи, ни шепота, ни смеха, ни оклика. Лобов очнулся от своего мрачного раздумья, когда услышал позади звук шагов Барту. Тот отсутствовал минут двадцать. Встретившись взглядом с командиром, он глухо сказал:

      – Такого не приходилось видеть даже мне. Это инженер корабля Аллен Рисс и вирусолог Ватан Рахимов.

      – Вы их знали?

      – Когда выяснилось, что с «Метеором» случилась беда, я счел необходимым изучить характеристику каждого члена экипажа.

      – Что с ними?

      – Не знаю, – Барту посмотрел на свои тщательно вымытые руки и поморщился, словно сдерживая приступ тошноты. – Однако могу вполне определенно утверждать: это не несчастный случай. Их умертвили. Умертвили медленно, садистски. Им переломали все кости: руки, ноги, ребра, размозжили мягкие ткани. Нетронутыми остались лишь черепа.

      – Но и это не все, – голос Барту стал еще глуше. – Тела их покрыты соленой грязью. Скорее всего, поливали соленой водой из какой-то грязной лужи. Внутренние органы не повреждены совершенно, оба скончались от болевого шока.

      Лобов облизал пересохшие губы.

      – Пора на корабль. Наверное, Клим и Алексей уже беспокоятся.

      На полпути к «Торнадо» Лобов неожиданно спросил:

      – Помнится, когда я вошел в лабораторию, вы начали говорить о каком-то фантастическом везении.

      Барту нервно передернул плечами, словно ему было холодно.

      – Удивляюсь я вам, – сказал он почти враждебно, – произошла непоправимая трагедия, а вы спокойны, как… как камень!

      Приостановился и Лобов.

      – Успокойтесь, – мягко посоветовал он и, медленно двинувшись вперед, уже суше добавил: – надо больше думать о живых, а не о мертвых. Ведь погибшим уже не поможешь.

      Торопливо догнав Лобова и заглядывая ему сбоку в лицо, Барту спросил:

      – Так вы надеетесь? Вы и после всего этого, – он махнул рукой в сторону склада, – надеетесь, что Дина Зейт и Вано Балавадзе могут оказаться живыми?

      – Надеюсь, – Лобов помолчал, – итак, в чем состоит ваше везение?

      – Когда я не обнаружил даже следов наследственного вещества в тканях животных и, честно говоря, не знал, что и думать, мне пришло в голову взять пробу мозга юккантропа. Каково же было мое изумление, когда проба оказалась целиком состоящей из дезоксирибонуклеиновой кислоты!

      Они дошли до «Торнадо», и Лобов приостановился, держась одной рукой за ступеньку трапа и незаметно, чтобы