Собрание сочинений. Том 1. Священное одиночество. Виктор Ростокин

также жаворонок грустно пел

      В воздушных, неколеблющихся волнах.

      И горькая трава, как снежный свей,

      Мерцала и пугала чем-то тайным,

      Как будто скоро над Вселенной всей

      Еще один могучий Дух восстанет.

      О, Петр Великий, усмирись, уймись!

      Иной сегодня век и Русь иная.

      Метнулся вихрь в безоблачную высь,

      И молния ударила, сверкая!

      Русь

      Или вчера? Или в прошлом году?

      Или в раю? Или, может, в аду?

      Иль на яву? Или, может, в бреду?

      Белое? Черное? День? Или ночь?

      Юное? Старое? Мать? Или дочь?

      Плач? Или смех? Кому надо помочь?

      Вон над обрывом трепещет цветок.

      Вон завернулся дороги виток.

      Месяц… он скользкий, как рыба-вьюнок.

      Мать? Или дочь? Ей поможет Христос,

      Ей Он подарит сияние рос,

      Просеку, стежку, деревню и плес.

      Волк не догонит ее и гроза,

      Не расплетется в печали коса,

      Душу ее не отравит слеза.

      Время кровавое. Падает гусь

      С выси подстреленный… Я помолюсь,

      Боже, Тебе за спасенную Русь.

      Град и сокол

      С ладоней ледяных роняют звезды

      Кругляшки-льдинки. И они летят

      С неимоверной скоростью и воздух

      Дробят и плавят, гулко кипятят.

      Покудова они высоко в небе

      И чтоб о них узнали на земле,

      Чело раскалено у тучи – слепнет

      Взлетевший Сокол… Нет ему милей

      Приблизиться к стихии на сто метров,

      Клинком крыла рассечь струю и вмиг

      Свободно ускользнуть наискосок от ветра

      В пространство, обронив надменный крик.

      Все остальное чередой свершится:

      Свирепый град обвалом затемнит

      Полсвета. И погонится за птицей,

      Она же взмоет, как стрела, в зенит.

      А нивы и деревни тьма зазастит,

      Такой содом начнется впопыхах,

      Что под его погибельною властью

      Колокола заплачут во церквах,

      И кровь перемешается с водою,

      И корни съест свои дурман-трава.

      И огонек расстанется со мною,

      Святые позабудутся слова.

      И только Сокол выживет у Солнца,

      Вернется в Мир Врачующим Лучом,

      И он земли растерзанной коснется…

      Взовьется… рассечет струю крылом…

      «Цивилизация лишь краешком коснулась…»

      Цивилизация лишь краешком коснулась…

      Родниться с ней России не с руки.

      Неверно говорят, мол, не проснулась,

      Ее задумки свято-высоки.

      И это благо, что патриархальность

      Жива еще и добротой поит

      И первозданностью глухую дальность,

      Где древний сыч на журавце сидит.

      Стога. И прясла. И сушняк в забазье.

      И непременно Жучка в конуре.

      И местный дед Щукарь иль Стенька Разин.

      Кладбище в поле. Вышка на горе.

      Нет признаков глобальных изменений.

      Пасутся