Чернила под кожей. Марина Комарова

в доме – еще та радость. Хотя если сравнивать с писательницей, то вполне ничего.

      Кладу руку на плечо Аленки. Та вздрагивает, сдергивает наушники, внимательно смотрит на меня.

      – Тьфу, напугала, – глубокомысленно выдает и быстро закрывает окно на мониторе. Однако я все равно успеваю заметить, что она не «кодит», а болтает в чате с долговязым дружком.

      – В следующий раз так зайдут воры и вынесут тебя, – хмурюсь я, стараясь выглядеть суровой старшей сестрой.

      Аленка фыркает.

      – Ой, все! Кому тут что надо?

      Это неприятно колет, но в целом она права. У нас особо и утащить нечего. Ценность представляют только наши компьютеры. Стиральная машинка, бойлер, плита – ну… такое. Оно дышит, но только после искусственного дыхания, и постоянно грозится уйти на покой.

      Ни мои гонорары, ни стипендия отличницы-второкурсницы Алены никак не позволяют жить на широкую ногу.

      – Там курьер твои авторские принес, – сообщает Аленка, лениво тянется за растянутой майкой с совой и надевает ее.

      Нагота ее никогда не смущала, а мое присутствие она воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Временами Аленка считает меня второй мамой, временами – лучшей подругой. Ни той ни другой стесняться нет смысла.

      – Я сегодня иду к Ляле на день рождения. Останусь с ночевкой. Весь дом в ее распоряжении, будут только девчонки.

      – Хорошо, позвонишь, – киваю я.

      Не стращаю Аленку никакими глупостями – хотя бы потому, что мне досталась сестра с головой на плечах. Да и коды ее интересуют куда больше, чем парни. А Ляля – такая же двинутая айтишница, как и Аленка. Нашли друг друга.

      Сестра не влезает в сомнительные компании. В подростковом возрасте были попытки, но, переступив двадцатилетнюю черту, Алена Грот водрузила на нос очки и остепенилась. Ну, местами.

      – Ты сегодня на девичник? – спрашивает она, не отводя от моего лица зеленых глаз.

      Таких же, как у меня. По ним сразу вычисляют, что мы сестры, – слишком уж похожи и цвет, и взгляд.

      – Да, – коротко отвечаю ей. – Но сначала в душ.

      Пока что я не готова рассказывать ни про Веру, ни про Макса Янга. Не слишком хочется признаваться в своей глупости. И не особо тянет говорить о тех, кто меня подставил.

      Горячая вода обжигает кожу, но я этого почти не замечаю. Мысли далеки от белого кафеля и геля с ароматом абрикоса.

      Приняв душ, я заматываюсь в полотенце, протираю запотевшее зеркало и некоторое время смотрю на свое отражение. Не красавица и не уродина. Обычная девушка двадцати пяти лет, далекая от глянцевых кукол с фотографий в соцсетях.

      Белая кожа, черные волосы, удивительно красивые руки и несколько лишних килограммов, которые никогда меня не смущали. Никогда не была моделью и не стремилась. Есть чем гордиться, кроме засушенной фигуры.

      Перед глазами почему-то возникла Вера. Стройная, хорошенькая, всегда с таким вниманием слушающая мужчин, что даже самый убогий задохлик чувствует себя орлом. Умеет. У меня же даже рядом с такими, как Макс и Денис, не возникает желания казаться глупее, чем есть на самом деле.

      Сама