Книга о странных вещах. Сергей Синякин

некоторое время она заглянула в комнату.

      – Будешь пить чай?

      – Нет, – сказал старик.

      – Ты всегда пытаешься спорить, – сказала Эсфирь Наумовна. – Глупо. Очень глупо. В конце концов, все это было уже давно. Семен Гедальевич умер в шестьдесят восьмом.

      – Да, – Лазарь Александрович старательно делал вид, что смотрит телевизор. – Я помню, как ты рыдала. И я помню, как ты два месяца ходила в трауре.

      – Можно подумать! – повысила голос старуха. – Можно подумать, что ты всю жизнь сам был примерным семьянином. Мне не хватит пальцев, чтобы вспомнить все твои привязанности и симпатии, даже если я разуюсь.

      – Но я никогда не выставлял их демонстративно напоказ, – отрезал старик.

      – Мог бы уйти тогда, – подумала вслух старуха.

      – Когда? – Лазарь Александрович печально улыбнулся. – В пятьдесят втором? И стать участником сионистского и контрреволюционного «Джойнта»? Интересно, сколько бы лет мне пришлось отсидеть в лагере за супружескую неверность? Твой папочка недвусмысленно предупредил меня тогда о последствиях, как он сказал, любого непродуманного шага! Но почему не ушла ты?

      – А зачем? – удивилась Эсфирь Наумовна. – Плохо или хорошо, но мы нашу жизнь прожили. И еще неизвестно, что было бы, уйди я от тебя к Семену. Он ведь был женат на дочке второго секретаря обкома. Ты же помнишь Касьяника? Он всегда был решительным мужиком!

      – Замолчи, Эсфирь, – сказал старик. – Что меня всегда раздражало, так это твой непроходимый цинизм!

      – Ох-ох-ох! – проговорила Эсфирь Наумовна, но все-таки замолчала.

      Ближе к ночи она постелила.

      – Не кури на ночь, – строго сказала она. – Иначе ты всю ночь будешь кашлять и я, как всегда, не высплюсь. Мне утром в поликлинику идти.

      Уже засыпая, Эсфирь Наумовна спросила:

      – Лазарь, тебе не кажется, что в доме пахнет газом?

      – Я ничего не включал, – сказал старик, и это было чистой правдой. Чайник включала жена, она и забыла про него. А чайник закипел, выплеснулся и затушил конфорку. Поэтому, когда мучающийся бессонницей Лазарь Александрович все-таки встал около двух часов и пошел покурить, газу уже набралось вполне достаточно, и воспламенившаяся спичка сделала свое дело – от взрыва вылетели стекла в соседних домах, а вспышку взрыва заметил даже израильский шпионский спутник «Экзот-244».

      Маленькие разногласия всегда ведут к большим недоразумениям, которые обычно заканчиваются только на кладбище.

      Они лежат под одним памятником – серым, невзрачным, сделанным из гранитной крошки. Понятное дело, все богатые родственники уже уехали, а оставшиеся бедные не могли поставить роскошное надгробие.

      Иногда слышно, как Эсфирь Наумовна укоряет мужа:

      – Лазарь! Ну что ты все лежишь и лежишь? Прогулялся бы! Погода какая!

      – Ты опять ходила к Семену Гедальевичу? – скрипуче интересуется старик.

      – Да нет же, нет! – сердится старуха. – Разве ты забыл, что он на Ворошиловском кладбище лежит? Лазарь, восстань!