Нюрнберг. На веки вечные. Братья Швальнеры

Да и возмездие перестает быть таковым, если судим за одно, подразумеваем за другое, а вменяем третье. Как отграничить расправу от правосудия, если на скамье преступник? Ведь это сегодня, при дневном свете он кажется таким. А завтра, при вечернем, будет казаться совсем другим. И тогда та суровость, что была продиктована по отношению к нему велением времени, будет приравнена к кровожадности. И тогда те, кто на веки вечные должен остаться в памяти человечества извергом и врагом всего живого, на веки вечные останется мучеником…

      – В этом есть логика, но я не понимаю, зачем мы так долго говорим об уже свершившемся факте.

      – Но приговор- то еще не вынесен!

      – Да, но ведь вы тоже закончили факультет права, сэр. Вмешиваться в осуществление правосудия на данном этапе мы, даже силой данной нам власти, не можем!

      – В этот процесс и на этой стадии да. Но в другой…

      – Какой другой?

      – Думаешь, я на прогулку отправлял тебя в Бельзен?

      – Я так не думаю, но…

      – Правильно делаешь. Скоро тебе предстоит работа над ошибками, мой мальчик. Очень скоро.

      Часть первая, или Подготовка к разбирательству. «Бойцы невидимого фронта»

      1. Встреча за Эльбой

      15 сентября 1945 года, США, Вашингтон, кабинет начальника УСС Уильяма Донована

      – Это было только начало. Теперь мы должны перейти к активному старту процесса другого – процесса, который должен будет проходить в Нюрнберге, месте, где некогда зародился нацизм, и где сейчас он должен будет умереть…

      Даллес удивленно посмотрел на шефа. Ему было известно, что союзниками давно разработан и утвержден Устав Международного военного трибунала для суда над бывшими верховными наци, но до сегодняшнего дня он не верил в реальность публичного осуждения последних. Ведь дотоле мир не знал, чтобы судили лидеров страны, проигравшей в войне, те, кто эту войну выиграл. Мир не видел подсудимых такого ранга на «черных скамьях». Мир не имел и соответствующих правовых норм, которые служили бы в данном случае материальным законом, чье нарушение должно быть сурово наказано. Никому ведь не пришло в голову осудить Наполеона или Мюрата. Скорее, думал Даллес, Устав Трибунала и плен нацистских бонз должны были послужить толчком к отобранию и переделу того, что находилось в их личной собственности и собственности рейха и было заработано за годы войны – а это были баснословные состояния, разбросанные по всему миру, которых вполне хватило бы, чтобы на территории оккупированной Германии отстроить вторую Америку!..

      – Разве этот процесс когда- нибудь..?

      – И раньше, чем ты думаешь. Я беседовал с Президентом – он категорически требует как можно скорее начать работу оргкомитета из судей и прокуроров, причем, представленных каждой из стран- союзниц…

      Даллес многозначительно хмыкнул и затянулся трубкой.

      – Что, не веришь?

      – Скажем так – не представляю себе картины этого суда.

      – И все же попробуй это сделать, потому что именно