Аугенблик. Евгений Анатольевич Сотсков

надула губки, утрированно изображая сожаление, хотя оттенок растерянности проступил настоящий.

      – …Ну, я не знаю… – перешел я на чистый женский язык.

      – Поедем, а? – по-кошачьи заглядывая в глаза, тихо протянула она.

      «Умеет, однако! Прелесть какая!» – в уме заметил я, делая длинную паузу, любуясь заметно возрастающей тревогой моей прелестной собеседницы.

      – Ладно, уговорила, – деланно согласился я. – Только ради тебя!

      Тонечка Воробьева совсем по-детски запрыгала, выказывая искреннюю радость.

      – Но учти, – строгим тоном преподавателя воскликнул я, – это будет чисто деловая поездка!

      После небольшой паузы, Тонечка неуверенно ответила:

      – …Ну да, конечно… Мы же по делам.

      Сколько разных эмоций было на лице Тонечки Воробьевой! Я читал это лицо, как удивительный по красоте роман, который, в своем длительном продолжении, обещал очень и очень много интересного!

      – Мы прямо сейчас едем? – по-деловому поинтересовался я.

      – Да. Исаев в СЭС с утра, к обеду только будет, Лешка на заправку поехал, сейчас будет.

      Лешка, Водитель начальника, очень молодой парень, жил только своей работой, своей рабочей «Волгой». Часто заходил ко мне в мониторку. Мы дружили. Эта дружба была с обоюдным интересом. Лешка любил поговорить, собеседников не находил. Я притягивал его искусственным умение слушать. Он же невольно поставлял мне большое количество информации об устройстве нашего предприятия «наверху». Хотя не скрою, чувства мои к нему были действительно очень теплыми. Лешка был просто добрым и бесхитростным. Я ценил это и никогда этим не злоупотреблял.

      Любуясь Тонечкиным лицом-романом, я не заметил, как подъехал Лешка. Он зашел в мониторку, внезапно заставив Тонечку вздрогнуть.

      «Бедная, – искренне пожалел я ее, – зашугал ее начальник, всего боится!»

      Лешка поздоровался, велел поторопиться.

      Мы сели в «Волгу»: я – впереди, Тонечку сослали на заднее сидение (я предположил, что для конспирации сразу лучше вместе не садиться).

      Лешка поправлял зеркало заднего вида. В нем на мгновение промелькнуло недовольное и даже немного обиженное личико Тонечки Воробьевой. Я обернулся к ней.

      – Ну что, удобно? – заговорщицки подмигнув, спросил я.

      – Ага! – поняла что-то свое Тонечка, делая вид, что рассматривает содержимое объемистой папки с бумагами.

      – Мне еще в три места надо сгонять, – сетовал Лешка. – Сейчас решим, куда сначала.

      – Чего решать – меня в последнюю очередь, – выгадывал я. – Как же я обратно добираться буду?

      – Нет, так не получится, – погружал меня в реальность Лешка, – не успеем. Давай так: я вас с Тонькой по точкам раскину, потом по своим делам, потом вас всех соберу.

      – Ага, – испугалась Тонечка Воробьева, – я быстро все сделаю, куда потом денусь? В офисе сидеть?

      – Леша, – используя его легкую грубость как инструмент, слегка возмутился я, – не Тоньку, а Антонину, девушку интеллигентную во всех отношениях! Ладно, давай так: