Аддикт. Кризалис. Алиса Чалис

часом воздух раскалялся сильнее, но Катеньке было холодно.

      Кутаясь в черную кожаную куртку, она, не отрываясь, смотрела на дверь, не зная, чего или кого ждать. Но ей некуда было больше идти.

      Время тянулось. Голоса сливались в бессмысленный шелест, заглушаемый порывами ветра. Иногда кто-то громко приветствовал очередного оперативника, выходившего из больницы. Его обступали со всех сторон и начинали расспрашивать.

      Катенька знала: ни один из тех, кто стоял или выходил, ни черта не знал! Не мог знать.

      Знала она. Сидевшая в тени на скамейке, никем не замеченная.

      Под вечер охотники начали разъезжаться.

      Скорбь скорбью, но никто не отменял аддиктов, нуждающихся в помощи. Особенно сейчас, когда «Юг» парализован.

      Когда площадка почти опустела, Катенька узнала силуэт охотника за стеклом больничной двери. Никто не кинулся к нему навстречу. Те немногие, кто еще дежурил перед входом, просто кивнули коллеге.

      Мужчина зажмурился. Над ухом белел пластырь, по скуле растекся багровый синяк.

      Достав сигарету, охотник привычным движением спрятал ее за ухо.

      Заметив Катеньку, он направился к ней. Девушка гадала, что он скажет, но наставник просто сел рядом. Заговорить решилась Свиридова.

      – Тебе сильно досталось?

      – Было б сильно – не выпустили бы, – тихо проговорил мужчина.

      – А как Лиля? Серебров?

      – Выкарабкаются.

      – А Вика…

      Валер не ответил. Тяжело вздохнув, он спросил:

      – Пойдем отсюда?

      – Куда?

      Валер лишь пожал плечами:

      – Куда-нибудь. Просто подальше.

      Они весь день ходили по Воробьевым горам, почти не разговаривая. Валер вел подопечную по петляющим дорожкам вдоль склона, подальше от метро и людей. Катенька брела следом, смотрела, как медленно плывут по Москве-реке прогулочные теплоходы, на которых гремела музыка. В воздухе сверкали эмоциональные вспышки. Яркие. Радостные. Город жил, не замечая…

      Валер думал о том же. Он тяжело вздыхал, иногда закуривал, не забывая предложить и стажеру. Катенька не отказывалась. В эти недолгие моменты они перебрасывались короткими фразами, но стоило завязаться разговору, как оба замолкали.

      Слова были лишними.

      Охотники поднялись к смотровой площадке, раскинувшейся у подножия МГУ, когда на западе уже алел закат, окрашивая московское небо в пурпур. Зажигались огни на мостах и вдоль набережных, на стадионе напротив, отражаясь яркими пятнами в неспокойной воде.

      – Не хочу домой, – созналась Катя, облокотившись на раскаленный солнцем парапет. – Знаешь, так странно… будто ничего и не было.

      – В их мире и не было.

      Катя опустила взгляд.

      – С этим чертовски сложно поспорить.

      – Хочешь, можем еще погулять?

      – А ты не устал?

      Валер лишь грустно усмехнулся и покачал головой:

      – Я устал сидеть на месте.

      – Ты когда