Шенна. Пядар О'Лери

Ах, Кать, милушка, а почем тебе знать, что он сказал правду? Я бы ни слову такого разбойника не поверила.

      КАТЬ: Разве он не отдал Шенне деньги, чин чином?

      ГОБНАТЬ: А почем тебе знать, что это были деньги? Я вот слыхала, как кто-то рассказывал, будто старый Михал Ремань зашел в таверну на Мельничной улице и задолжал там хозяйке два шиллинга и два тестона[3] и будто она взяла его шляпу в залог этих денег. А Михал вышел во двор, подобрал там четыре или пять кусочков шиферу, сотворил с ними какую-то чертовщину, а после отдал их хозяйке, и когда та на них посмотрела, так подумала, что это настоящие честные деньги, да шляпу-то ему и вернула. Поговаривали, будто Михал обучился у лорда Рыцаря[4] масонству и может обратить тебя в козла, но если в то время, покуда ты козел, ветер переменится, обратно он тебя расколдовать уж больше не сможет.

      ШЕМАС О БУАХАЛЛА: Бог помощь всем вам!

      ПЕГЬ: Помогай тебе Бог и дева Мария, Шемас. Ты небось за сестрой своей пожаловал, верно?

      ШЕМАС: Ей велено сейчас же идти домой. Приехала Нель.

      КАТЬ: Чтоб тебя, Шемас! Когда это еще она приехала?

      ШЕМАС: Да вот только что.

      КАТЬ: Пошли Бог доброй ночи тебе, Пегь, и всем вам.

      ПЕГЬ: Счастливо тебе добраться, Кать.

      КАТЬ: Уж ты сегодня больше не рассказывай, ладно, Пегь?

      ПЕГЬ: Хорошо, Кать, не буду.

      Глава третья

      ПЕГЬ: Добро пожаловать, Кать!

      КАТЬ: Долгих тебе лет, Пегь! Уж наверно я сегодня первая.

      ПЕГЬ: Так и есть. Ты сегодня первей их всех, кроме разве малютки Шилы.

      КАТЬ: Да как же мне быть первее Шилы, коли она и так все время с тобой.

      ШИЛА: Она теперь все время раньше всех – с тех пор, как у ее сестры родился сынок.

      ПЕГЬ: Помолчи, негодница. Как там Нель, Кать?

      КАТЬ: У нее все очень хорошо. И с ребенком все тоже хорошо. И вот уж тебе честное слово, Пегь, это самый милый, славный, красивенький ребеночек из всех, кого ты только видела своими глазами. А я его мать.

      ПЕГЬ: Ты?! Я-то думала, Нель его мать.

      КАТЬ: Ой, что за вздор я несу! Ну конечно, она его мать. Но я его крестила.

      ПЕГЬ: Ой-ой, Кать, милушка, какая же нужда так поступать, если он не при смерти? Разве там не было священника?

      КАТЬ: Ах, Боже сохрани! Да что же я такое говорю-то! Конечно, это священник его крестил, ничего особенного. Зато я стояла рядом на крещении. Я сама и Шемас. И с чего это тебе взбрело в голову, что он при смерти, Пегь? Нету на нем никаких примет смерти, Господь его благослови! Так что не бойся.

      ПЕГЬ: Так ты сперва сказала, что ты его мать, а следом – что ты его крестила, а ведь катехизис говорит, что никто, кроме священника, не может его крестить, если только он не при смерти, а священника рядом нет.

      ШИЛА: Думаю, с Кать сейчас такое творится, что ее левая рука не знает, чем займется правая.

      КАТЬ: Скажу тебе, Шила, ты права. У меня и вправду одна рука не знает, чем займется другая, да я и сама не знаю, чем они занимаются. Если б ты только его увидела, Шила, ты бы в нем души не чаяла!

3

Тестон – старинное название четырехпенсовой монеты. Итого Михал Ремань был должен хозяйке таверны два шиллинга и восемь пенсов.

4

Фамилия колдуна Ремань – ирландизированное произношение нормандской фамилии Редмонт, что указывает на его происхождение из «старых» англичан – потомков нормандских баронов и их родственников, ассимилировавшихся в Ирландии со Средних веков и до прихода «новых» англичан (колонистов и помещиков из Англии). Иноземцы по происхождению в ирландских суевериях могли быть связаны с нечистой силой. Колдун-алхимик представлялся простым ирландцам человеком с деньгами и связями, которые у «старых англичан», несомненно, были. Поэтому Ремань учится колдовству у владетеля местных земель – лорда Рыцаря, а золото делает из шифера, который считался пусть и доступным, но дорогим материалом для кровли.