Шенна. Пядар О'Лери

с ней, Кать, никто ее не шпынял, вечно она притворяется.

      ШИЛА: Шпыняли, еще как! А если бы нет, я б и не вопила!

      НОРА: Дай слово Пегь, что сейчас ты вопить не будешь, Шила, и она расскажет нам сказку.

      ШИЛА: Я не буду вопить, Пегь, что бы со мной ни стряслось.

      ПЕГЬ: Ну, раз так, садись сюда, со мною рядышком, чтобы никто не мог тебя тронуть без моего ведома.

      КАТЬ: Попомните мое слово, теперь ей будет мешать кошка. Вот малявка нахальная! А ведь была б замечательная сказка, кабы не ты со своими воплями!

      ГОБНАТЬ: Послушай, Кать, сейчас она из-за тебя разревется и мы останемся без сказки. Если Пегь прогневать, она вовсе не расскажет сегодня сказок. Ну всё, Пегь, все утихли и ждут от тебя сказки.

      ПЕГЬ: Давным-давно жил-был человек, и имя ему было Шенна. Был он сапожником, обитал в уютном милом домике у подножия холма, с подветренной стороны. Стоял в том домике плетеный стул, который Шенна смастерил себе сам, и сиживал Шенна на нем обычно по вечерам, когда дневная работа заканчивалась, и, едва только садился отдохнуть, становилось ему хорошо.

      Еще у него был мешок с мукой, что висел рядом с очагом. Время от времени Шенна запускал туда руку, доставал полную горсть муки и принимался ее жевать – в тишине и спокойствии. А снаружи прямо у дверей росла яблоня. И всякий раз, когда Шенне хотелось пить – оттого, что жевал муку, – он попросту протягивал к дереву руку, срывал себе яблочко и ел его.

      ШИЛА: Божечки, Пегь! До чего же здорово!

      ПЕГЬ: А что именно здорово: стул, мука или яблоко?

      ШИЛА: Яблоко, само собой!

      КАТЬ: А по мне, так лучше мука. Яблоком голода не утолишь.

      ГОБНАТЬ: А я бы выбрала стул. И посадила туда Пегь рассказывать сказки.

      ПЕГЬ: Какая же ты на лесть гораздая, Гобнать!

      ГОБНАТЬ: А ты на сказки еще больше гораздая, Пегь. Ну так как же там вышло с Шенной?

      ПЕГЬ: И вот однажды, когда Шенна починял башмаки, он заметил, что не осталось в доме больше ни кожи, ни дратвы, ни воска. Последняя заплатка поставлена, последний стежок сделан, и теперь необходимо раздобыть все, что нужно для работы, иначе башмаки дальше шить не из чего.

      На другой день встал он с утра пораньше и вышел из дома за покупками, а в кармане у него лежало три шиллинга. Но не успел Шенна пройти даже мили, как повстречался ему на дороге бедняк, просивший подаяния.

      – Подай мне милостыню ради Спасителя, ради душ усопших и ради твоего собственного здравия, – сказал бедный человек.

      Протянул ему сапожник шиллинг, и вот осталось у него всего два шиллинга. Шенна сказал себе, что ему и двух шиллингов хватит. Но не прошел и двух миль, как встретилась ему бедная женщина, и была она босая.

      – Помоги мне, чем можешь, ради Спасителя, ради душ усопших и ради твоего собственного здравия.

      Проняла Шенну жалость. Отдал он нищенке шиллинг, и та ушла.

      Совсем скоро встретился Шенне мальчик, он дрожал и плакал от холода и голода.

      – Ради Спасителя, – сказало дитя, – дай мне что-нибудь поесть.

      Неподалеку был постоялый двор. Шенна зашел туда и купил буханку