Элегия Хиллбилли. Джей Вэнс

что в душе я истинный хиллбилли. Не только я, но и большая часть белых рабочих. А еще я понял, что у нас, у хиллбилли, не все гладко.

      Глава вторая

      Хиллбилли многие вещи любят называть по-своему. Речные раки у нас «плавунцы», рыбные мальки – «маляхи». Долина с отвесными склонами обычно называется «оврагом», но я скажу «овраг», только объясняя другу, что такое «балка». Бабушек и дедушек тоже везде зовут по-разному: «нэнни», «по-по», «грэнни» и так далее. Но я никогда не слышал, чтобы говорили «мамо» и «папо» где-то за пределами нашей общины. Эти слова – только для хиллбилли.

      Мои бабушка с дедушкой, Мамо и Папо, Бонни Блантон и Джим Вэнс… Они потратили на меня последние годы жизни, постарались привить семейные ценности и убеждения, вместо родителей преподали важнейшие уроки. Они заставили меня поверить в свои силы и дали шанс осуществить «американскую мечту». Вряд ли сами они в юные годы рассчитывали добиться успеха. Что у них тогда было? Аппалачские горы и крохотная школа с одним учителем по всем предметам – где уж тут мечтать о будущем…

      О юных годах Папо нам известно мало, практически ничего. Можно сказать, что, по меркам хиллбилли, его семья считалась весьма влиятельной. Один из их далеких предков, которого тоже звали Джимом Вэнсом, породнился с семьей Хэтфорд, а потом вступил в ряды бывших конфедератов, зовущих себя «Дикими котами». В стычке он убил солдата армии Союза, Асу Хармона Маккоя, и тем самым положил начало самой известной семейной вендетте в американской истории[4].

      Наш Папо – Джеймс Ли Вэнс – родился в 1923 году. Второе имя ему дали в честь его отца, Ли Вэнса. Тот умер спустя несколько месяцев после рождения сына, и убитая горем мать, Голди, отправила Папо к свекру, Папаше Талби, человеку весьма суровому, владевшему небольшой лесопильней в Джексоне. Голди иногда присылала им деньги, но сына навещала редко. Так что первые семнадцать лет своей жизни Папо прожил у Талби.

      Домик у Папаши Талби был крохотным, всего на две комнаты, и стоял он по соседству с усадьбой, где жили Блейн и Хэтти Блантон со своими восемью детьми. Хэтти пожалела мальчика, оставшегося без родителей, и фактически заменила ему мать. Вскоре Джим стал едва ли не членом ее семьи: большую часть времени он проводил с мальчишками Блантон и обедал на кухне у Хэтти. Логично, что в жены он выбрал их старшую дочь.

      Джим породнился с людьми весьма крутого нрава. В Бритите о Блантонах ходила дурная слава, за их семейством из прошлого тоже тянулся кровавый след.

      Прадед Мамо в начале XX века баллотировался на должность городского судьи, но его сын Тилден – дед Мамо – в день выборов убил одного из родственников главного конкурента². О том случае даже писали в «Нью-Йорк тайме», и в статье особенно любопытны два момента. Во-первых, Тилдена за убийство так и не посадили. Во-вторых, по словам газеты, в округе после этого «начались волнения»³.

      Когда я впервые прочитал о тех событиях, то испытал прежде всего гордость. Вряд ли кто-то

4

Речь о многолетней вражде двух семейств, Хэтфилдов и Маккоев, в конце XIX века проживавших на границах штатов Западная Вирджиния и Кентукки. Конфликт продлился тринадцать лет, было убито по полтора десятка человек с каждой стороны. После очередной кровавой расправы, жертвами которой стали малолетние дети, чуть было не развязалась война между штатами. Предотвратить ее удалось лишь после вмешательства федеральных властей, которые арестовали убийц и устроили над ними показательный суд.