Элегия Хиллбилли. Джей Вэнс

с годами, Мамо и Папо привыкали к новой жизни. Мамо сдружилась с «соседскими леди» (так она называла соседок). Папо в свободное от работы время чинил автомобили, и постепенно находил общий язык с коллегами. В 1951 году у них родился сын, мой дядюшка Джимми, истинный гений. По словам Мамо, Джимми научился сидеть в две недели, пошел в четыре месяца, заговорил законченными фразами уже к первому дню рождения, а в три начал читать классические романы (правда сам дядюшка позднее признавался, что это было «некоторым преувеличением»). Они навещали бабушкиных братьев в Индианаполисе и ездили на пикники с новыми приятелями. В общем, жили, как говорил дядюшка Джимми, обычной жизнью «типичного среднего класса». Может быть, немного скучно, но по некоторым меркам даже счастливо – когда есть с чем сравнивать.

      Однако не всегда дела шли гладко. Однажды они отправились в центр купить рождественские подарки. Джимми отпустили одного, чтобы тот выбрал себе игрушку по душе.

      «Эту штуку рекламировал и по телевизору, – вспоминал он недавно. – Такой пластиковый пульт, похожий на панель от штурмовика. Он светился, а еще из него можно было стрелять дротиками. В общем, делать вид, будто ты летчик за штурвалом истребителя». Джимми зашел в аптеку, где продавались подобные игрушки, взял ее с витрины и начал крутить в руках. Продавцу это не понравилось. Он велел положить игрушку на место и выйти. Мальчику пришлось стоять у дверей на морозе, пока Мамо с Папо его не заметили и не спросили, почему он не заходит внутрь.

      – Мне нельзя, – сказал Джимми отцу.

      – Это еще почему?

      – Просто нельзя.

      – Ну-ка быстро говори, в чем дело!

      Джимми указал на продавца:

      – Дядя очень разозлился и выгнал меня. Поэтому заходить теперь я боюсь.

      Мамо и Папо ворвались в магазин и стали орать на продавца. Тот объяснил, что Джимми играл с очень дорогой игрушкой. «Этой?» – спросил Папо, беря ее в руки. Продавец кивнул, и Папо со всех сил швырнул ее на пол. А потом начался хаос. Как рассказывал дядюшка Джимми: «Они будто сошли с ума. Папо принялся ломать другие игрушки, а Мамо – сбрасывать товар с полок и орать: “Давай сверни этому уроду шею!” Папо наклонился к продавцу и очень четко произнес: “Скажешь еще хоть слово моему сыну, и я тебя удавлю, понял?” Парень чуть не умер со страху. А мне хотелось одного – поскорее оттуда свалить». Продавец немедленно извинился, и Вэнсы ушли, как ни в чем не бывало продолжив гулять по магазинам.

      Так что даже в лучшие времена Мамо и Папо приходилось несладко. Мидлтаун был для них совсем другим миром. На грубость продавцов здесь полагалось жаловаться администрации магазина. Папо надлежало ходить на работу, а Мамо – готовить ужин, стирать и воспитывать детей. Однако рукодельные кружки, пикники и коммивояжеры, торгующие пылесосами, – все это было не для женщины, которая подростком двенадцати лет чуть не застрелила человека. Ей никто не помогал с детьми, пока те были маленькими и требовали ежеминутного присмотра,