Кто боится смерти. Ннеди Окорафор

Со мной что-то не так. Кажется, меня прокляли.

      – Что ты?..

      – Я была с Калькулюсом, – она помолчала. – Под тем деревом, где вокруг кусты.

      Мы закивали. Там школьники всегда уединялись. Луйю нехотя улыбнулась.

      – Я не такая, как вы трое. Ну, может, Дити меня поймет.

      Бинта достала из сумки бутылку воды и протянула Луйю. Та отпила, а затем заговорила с яростью, которой я в ней не подозревала.

      – Я пыталась, но я это люблю. Всегда любила! Почему нельзя?

      – Луйю, что… – начала Дити.

      – Целоваться, обниматься, трахаться, – сказала Луйю, глядя на Дити. – Ты ведь знаешь. Это приятно. Мы с тобой давно это знаем, – она взглянула на Бинту. – Это приятно, когда все хорошо. Я знаю, что теперь мужчинам нельзя нас трогать, и я пыталась!

      Я взяла ее руку, но она отдернула.

      – Я три года пыталась. Потом однажды пришел Гван, и я дала себя поцеловать. Сначала было хорошо, но потом стало плохо. Мне… стало больно! Кто такое со мной сделал? Нельзя же просто…

      Она тяжело дышала.

      – Скоро нам будет восемнадцать, мы будем совсем взрослые! Зачем ждать замужества, чтобы насладиться дарами Ани! А это проклятье я хочу снять. Я уже пыталась… Сегодня чуть не умерла. Калькулюс отказывается продолжать, – она посмотрела мне за спину и закричала: – Вон он!

      Мы все обернулись на Калькулюса, стоявшего за школьным забором. Он быстро пошел прочь, крикнув:

      – Я не хочу стать твоим убийцей!

      – Ани тебе член засушит! – крикнула Луйю.

      – Луйю! – взвизгнула Дити.

      – А мне плевать, – сказала Луйю, отвернувшись.

      – Это пройдет, – сказала я. – Скоро станет лучше.

      Я не первый раз видела ее такой. «В тот день, когда она прошла мимо меня и выглядела больной», – подумала я.

      – Мне никогда не станет лучше.

      – Это проклятье? – спросила меня Бинта.

      – Вряд ли, – сказала я.

      Мне не нравилось, что они считают меня специалистом по проклятьям.

      – Это оно, – сказала Дити. – Два года назад я позволила Фанази… коснуться меня. Мы целовались и… мне стало так больно, что я заплакала. Он обиделся и до сих пор со мной не разговаривает.

      – Это не проклятье, – вдруг сказала Бинта. – Это Ани нас защищает.

      – От чего? – рявкнула Луйю. – От удовольствия? Не надо мне такой защиты!

      – А мне надо! – отрезала Бинта. – Ты сама не понимаешь своего блага. Тебе повезло, что ты не забеременела! Ани тебя защитила. Она защищает меня. Мой отец… – она зажала рот рукой.

      – Твой отец что? – нахмурилась Луйю.

      Я тихо зарычала.

      – Бинта, говори. Что, что такое?

      – Он снова пытался? – спросила Дити, когда Бинта отказалась отвечать. – Правда?

      – И не смог, потому что тебя скрутило от боли? – спросила я.

      – Ани меня бережет, – настаивала Бинта, со щек которой капали слезы.

      Мы замолчали.

      – Он теперь понял, – сказала Бинта. – Он больше ко мне не притронется.

      – Неважно, – сказала Луйю. –