День божьих коровок. Ольга Неподоба

это все? Ты пришел в этот мир, как на рыбалку с серебряной лопатой… Лопата, конечно, красивая, из ценного металла… Но на рыбалке нужна удочка! И копать червей серебряной лопатой тоже как-то неудобно, серебро – штука хорошая, но для лопаты – неуместная».

      Я подумал с усмешкой: «М-да… А он прав!»

      В этом мире из меня бы получился самый успешный и гениальный бомж. Я знаю столько всего такого важного, но совершенно не нужного современному цивилизованному человеку. Столько знаний и умений в наличии, но… они никому не нужны, а мне самому вряд ли когда-нибудь пригодятся.

      Да, я нашел в себе много чего хорошего, целый тяжелый заплечный мешок всего хорошего, но во всем этом великолепии таились некие моменты, которые изрядно портили общую картину.

      Сколько раз в той, прошлой жизни, когда мои бурные страдания по собственной крутости и нереализованности начинали изрядно портить настроение всем окружающим, мой вечный лукавый «сосед» выпрыгивал из темного пространства сознания и с издевкой интересовался: «А если ты такой весь из себя разэдакий, сильный-умный-под экстрим заточенный, что же ты, братец, до сих пор делаешь тут, среди нас, людей простых и убогих? Шел бы в горные гиды или в армию, или бандитов ловить, или девиц в белоснежных ночных рубашках на пожарах спасать, мало ли героических специальностей на белом свете! Да уж стал бы, на худой конец, каким-то знаменитым путешественником и переплыл бы океан на надувном крокодиле или обошел бы земной шар по экватору на ходулях в костюме чебурашки! Ты ж ничего такого, братец, не совершил и даже не пытался, гниешь потихоньку и ноешь. Ноешь и гниешь. Гниешь и ноешь. А больше даже ноешь. Может, на самом деле, не настолько ты и силен-умен-высокоразвит, а просто неудачник обыкновенный, Victus vulgaris, который сваливает свою нереализованность на великую непонятую исключительность? И винит всех вокруг.

      Ты все- таки внутренне – слабак.

      Не боец.

      И конечно – трус.

      Только и делаешь, что оправдываешь свою несостоятельность внешними обстоятельствами.

      И однажды даже жена от тебя сбежит, достанешь ты ее».

      Все так, все так… Я всю жизнь жил так, будто у меня впереди еще вечность, бездна времени, и я все успею и все смогу.

      ПОТОМ.

      ПОТОМ все будет. Обязательно.

      Сначала в горы ходил постоянно и никак не мог надышаться этим духом свободы, воли и ветра. Горы, случайные подработки, горы, снова заработал на горы и опять в горы! Отдышался, зализал раны и снова в горы, марафон восторга и захлебывающегося счастья. А остальное – ну потом, потом как-нибудь, еще успею. Так и бежал, зажмурившись, пока однажды не оказалось, что на этом марафоне я уже не один, откуда-то взялась жена, а затем появилось потомство. Как-то все само собой случилось, в промежутках между нескончаемым бегом. Или побегом?

      А потом я много чего пробовал. И нигде не прижился. И там, в горах, которые с каждым годом становились все дальше и дальше, я все потерял, и здесь, в «реальной жизни», в которую я запихивал себя в приступе