Бугор. Владимир Колычев

Алик – это, конечно, катастрофа, но все-таки не конец света. Он еще молод, у него есть знания и опыт, он обязательно вернет свои позиции. А она будет помогать ему морально.

      – И что, не бросишь меня? – с благодарностью смотрел на подругу Алик.

      В этот момент она верила, что не бросит его под страхом расстрела.

      – Ты дурак?

      – Нет… Просто ты любишь красивую жизнь.

      – Да, и не буду возражать, если ты снова разбогатеешь. А пока мы будем жить… – Лариса замялась, не зная, что сказать. Откуда ей знать, где они будут жить? – Будем жить… Главное, что мы будем жить вместе.

      – Да, это главное… Только где жить, я не знаю… Можно в Киров уехать, к моей маме…

      – Или к моей, в Пензу… Только что мы там будем делать?

      Ларису пугала нищета, но еще больше она боялась остаться без Москвы. Она привыкла к этому большому шумному городу. Да и что скажут родные, если она вернется домой с нищим сожителем?.. Если бы Алик хотя бы мужем был…

      – Не знаю. Все деньги в Москве крутятся, – кивнул Алик. – Только здесь подняться можно. Однажды это у меня уже получилось. И еще раз получится…

      Приободрившись, Лариса улыбнулась. Именно такой мужчина ей и нужен – сильный, несломленный. За таким она и в Сибирь пойдет…

      В прихожей послышались чьи-то тяжелые шаги. Наверное, грузчики вернулись. Может, не все еще из кухни вынесли.

      Но в комнату зашли парни с наглыми физиономиями. Атлетического сложения, агрессивные, оба в пиджаках поверх футболок и модных зеленых джинсах. Золотые цепи в распахнутых воротах видны, часы дорогие на руках, костяшки пальцев сбиты от частых ударов. Угрожающее впечатление произвели эти ребята, потому Алик и вжал голову в плечи.

      – Ну что, мужик, деньги собрал? – грубо спросил парень с большими глазами под широкой линией смоляных бровей.

      – Да нет пока… Но я уже с покупателем договорился, – заелозил перед ним Алик. – Завтра деньги получу, и за квартиру, и за мебель.

      – Сколько?

      – Двадцать две тысячи…

      – А ты нам сорок штук торчишь, – нехорошо посмотрел на него бровастый.

      Совсем еще молодой человек, юношеские прыщики на лице. И злость его неискренняя какая-то, показная. Возможно, в обращении с родными и просто знакомыми он вел себя вежливо, обходительно, да и на улице среди людей не выделывался. Но сейчас он как бы при исполнении, а должность у него, как говорится, реальная и конкретная. Бандит он. Потому и пытается казаться хозяином жизни. Потому и голос его звучит так зычно и густо. И хищный оскал на губах. Может, он еще и незаконченный негодяй, но взывать к его совести бесполезно. Он ведь и ударить сейчас мог, и убить…

      – Ничего, я что-нибудь придумаю.

      – Восемнадцать тысяч с тебя.

      – Я же говорю, я обязательно что-нибудь придумаю.

      – Когда ты придумаешь, эти восемнадцать штук в двадцать превратятся. А потом в двадцать пять. И в тридцать.

      – Да я понимаю… Я продам что-нибудь…

      – А что у тебя еще осталось? – ехидно спросил второй бандит, более взрослый, матерый.

      – Ничего. Только я сам и остался.

      – А