Бугор. Владимир Колычев

– и в погребе уже освоилась: картошку и ягоды для пирогов оттуда натаскала. И даже полы в доме вымыла, может, не очень хорошо, но мама даже и не думала придираться. Даже головой с осуждением не качала, как она умела это делать.

      Устал Демьян с дороги, но это не город, а в деревне отдых только снится. Одно, другое, третье, и не заметил, как в работу втянулся. В зоне он своими руками в последние годы ничего не делал, только командовал, но все-таки от физического труда не отвык. А желание работать только окрепло.

      Ночь уже на деревню опустилась, а Демьян так и не побывал за столом. Но банька уже почти натоплена – сейчас они с Ларисой перекусят немного, выпьют, помоются с дороги. Вообще-то все должно быть наоборот – сначала банька, затем стол, но так уж вышло, что одно опередило другое.

      Отец уже не лежит на скамье у дома, а сидит. Проспался и глаза трет, глядя на Демьяна.

      – А я думал, ты мне приснился.

      – Если я Кузьмича еще раз здесь увижу, я ему башку откручу, – предупредил Демьян. – Так ему и передай.

      Отец в недоумении глянул на сына, а Демьян и сам себе удивился. Ведь совсем не это он собирался сказать. По-доброму с отцом поговорить хотел, а тут вдруг нахлынуло.

      – Сынок, что с тобой?

      – В огороде одна картошка да капуста, и того чуть-чуть. А остальное – бузина. И как это называется?

      – Нам с матерью хватает… И еще подработка на стороне есть.

      – Какая подработка?

      – Да так, то, се… А ты что, сынок, учить меня вздумал? – нахохлился отец.

      – Пока пить не бросишь, буду, – отсек Демьян.

      – Вот, значит, какой ты стал… Ну да, герой войны, старшина…

      – И еще бугром в зоне был.

      – Но я же тебе не зэк, сына. И не солдат.

      – Мать пожалей, она же на ладан дышит…

      – Дожились, сын отца воспитывает.

      – Давай в дом, там уже все готово.

      Демьян и рад был бы попросить отца не злоупотреблять, но ведь это же бесполезно. Да и всерьез поругаться можно. Сейчас Савелий Демьянович скорее умиляется, чем злится, но если ему отказать в рюмке, то может подняться буря. В стакане.

      Стол действительно уже накрыт. Пироги с картофелем, с творогом, с соленой рыбой и черничным вареньем, и еще картошка вареная с квашеной капустой. Вот и все разносолы. Но для родителей и это за счастье. А ведь когда-то колбасы домашние для дорогих гостей в печи жарились, окорока нарезались, а рыбы сколько было… Ничего, все это еще будет. Демьян вернулся домой, и он твердо намерен вернуть сюда достаток.

      Мама уже за столом, она листала альбом с фотографиями, а Лариса рассматривала орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Две награды за четыре года войны, и за все кровью заплачено – как своей, так и чужой. А мама как раз и показывала Ларисе фотографии из далекого Афгана. Демьян невольно зарделся: приятно казаться в глазах любимой девушки не уголовником, а ветераном войны.

      Мебель в горнице отнюдь не старинная, сервант из семидесятых годов, диван и кресло – из восьмидесятых, но стол здесь самодельный, на манер тех, что ставились в избах до революции. И скамья такая же широкая, длинная и массивная.