Черный престол. Елена Солодова

Рана, встала с тумбы и неожиданно с вызовом произнесла:

      – Я не хочу раздеваться! Если ты хороший художник, ты меня нарисуешь и так.

      Но Ран был уже внутренне готов как к сопротивлению Кеи, так и, наоборот, к излишней раскованности.

      – Кея, по условиям приема на должность придворного художника, я должен нарисовать тебя без одежды. Я художник и спокойно реагирую на наготу.

      Юноша равнодушно смотрел на натурщицу и думал про себя, что еще она выкинет и как ему реагировать.

      – Да? Может, ты сам меня тогда и разденешь? – почти ожидаемо произнесла Кея.

      – Нет. Я не буду тебя касаться, а также заставлять это сделать любым из способов, но, если ты отказываешься, я позову харгварда, – Ран был спокоен и непреклонен.

      Натурщица неожиданно весело рассмеялась и стала раздеваться. Оказалось, что под платьем у нее было другое платье с уплотнителями, которые создавали эффект полноватой фигуры. Ран едва скрыл удивление, когда Кея, сняв все это, оказалась очень худенькой девушкой с маленькой грудью. Да, она была невысокой, но было в ней что-то неуловимо привлекательное, и Ран подумал, что он ошибся: Кея – все-таки шобонница и хорошая актриса.

      Улыбаясь, девушка подошла к Рану почти вплотную.

      – Не ожидал? – натурщица по-птичьи склонила голову, – я же тебе подсказывала.

      Кея с улыбкой прижала свои руки к груди, напоминая Рану, как она прижала его руку к себе. Ран равнодушно быстро окинул ее взглядом и чуть отступил назад. На ней не было кулона от соблазнения перед дэкасом. Этот кулон называли кулоном верности, и его никогда не носили те женщины, которые оказывали услуги дэкасам. А это значит, что ее можно соблазнять. Можно ли?

      – Натурщицы нынче не носят кулона?– осторожно осведомился Ран.

      Кея растерялась. Она не знала, что отвечать. «Уже хорошо», – подумал Ран, – «значит, у нее нет четких указаний от харгварда».

      – Не твое дело! Ну и как мне встать? –вместо ответа вспылила натурщица.

      Ран усмехнулся – видимо, Кея не все знала, но отлично понимала, что резкой сменой образа разрушала идею картины в голове у художника. Юноше даже на секунду стало жаль его предшественников. Фигура Кеи оказалась иной, и Ран начал судорожно думать, что делать. В этот момент он вспомнил фотографию медсестры, где та стояла у окна, обнаженная, с платьем в руке. Идея была не столь плоха, и Ран пошел к портьере на полу комнаты. Это был последний реквизит. Кея проводила его недоуменным взглядом. Ран поднял тяжелую штору и понес к окну.

      – Встань у окна, – художник указал жестом, куда нужно встать.

      Натурщица послушно подошла. Ран бросил портьеру на пол, распустил ее длинным шлейфом, взял один ее конец и протянул девушке. Кея выглядела сбитой с толку. Ран только усмехался: не только же ей смущать художников. Теперь его очередь. Ему сказали, что натурщица должна быть красивой, а не развратной. Таковой она и будет на картине.

      – Вот так. Чуть повернись, – Ран принялся ставить ее в нужную позу, – держи конец портьеры.