Экономические софизмы. Фредерик Бастиа

оле для изучения и малое – для деятельности.

Бентам¹

      Предисловие

      Цель моего сочинения² – опровергнуть некоторые доводы, приводимые против свободы торговли. Я не вызываю на спор сторонников покровительства, а стараюсь только указать принцип свободной торговли тем беспристрастным людям, которые, сомневаясь в истине обоих положений, боятся пристать к той или другой стороне.

      Я не из числа тех, которые говорят: покровительство поддерживается личными выгодами. Я думаю, что оно основано на ложных понятиях, или, если угодно, на несовершенных истинах. Большинство людей, боящихся свободы торговли, дает повод предполагать, что боязнь эта искренняя.

      Может быть, я слишком самонадеян; но, признаюсь, мне хотелось бы, чтобы эта книга была принята в руководство теми людьми, которым суждено отдать предпочтение тому или другому принципу. Кто не изучил вопроса о свободной торговле, того беспрестанно смущают различные софизмы покровительства. Каждый раз софизмы эти требуют тщательного разбора, отнимающего много времени, которым не всякий может располагать и менее всего законодатели. Я предлагаю здесь готовый разбор.

      «Но, – спросят меня, – разве благодетельные последствия свободной торговли до того неясны, что только вы, посвятившие себя изучению политической экономии, можете их усмотреть?»

      Да, этого нельзя отвергнуть. Наши противники, вступая с нами в спор, имеют перед нами значительное преимущество: они в нескольких словах могут изложить истину несовершенную, для доказательства неполноты которой необходимы с нашей стороны долгие и сухие рассуждения.

      Причина этого лежит в самом существе дела. Выгоды, предоставляемые покровительством, собираются в одном или нескольких местах, а вредные его последствия распространяются во всем обществе. Первые невидны; вторые могут быть раскрыты только умом³.

      То же можно сказать и почти обо всех других экономических вопросах.

      Вы скажете, например: вот машина, отнявшая работу у тридцати работников; или вот мот, который поощряет все отрасли промышленности; завоевание Алжира имело последствием удвоение торговых оборотов Марселя; или, наконец, государственный доход дает хлеб ста тысячам семейств. Вы скажете это – и всякий вас поймет; ваши мысли ясны, просты и сами по себе справедливы. Выведите из них правила: машины вредны, роскошь, завоевания, тягостные налоги полезны – и ваша теория будет иметь успех, потому что в подтверждение ее вы можете привести несомненные факты.

      Мы же не можем остановиться на причине и ближайшем ее последствии. Мы знаем, что это последствие делается в свою очередь причиной. Чтобы сделать верное заключение о какой-нибудь мере, мы должны проследить ее через целый ряд последствий и остановиться только на конечном. Итак, мы принуждены рассуждать.

      Ну вот и подняли на нас крик: «Вы теоретики, метафизики, идеологи⁴, утописты, люди, придерживающиеся определенных принципов»: и все предубеждаются против нас.

      Что же делать? Обратиться к читателю с просьбой, чтобы он вооружился терпением и судил добросовестно, и стараться, насколько мы к тому способны, делать наши выводы настолько ясными, чтобы правда и ложь выступили во всей их наготе, и чтобы победа, раз и навсегда, осталась или за свободой торговли, или за ограничениями. Здесь я должен сделать одно важное замечание.

      Несколько отрывков этого сочинения были напечатаны в Журнале Экономистов (Journal des Economistes).

      В критике, впрочем очень благосклонной, написанной г-ном виконтом де Романе[1],⁵, он полагает, что я требую уничтожения таможен. Г-н Романе ошибается. Я желаю лишь уничтожения покровительственной системы. Мы не отказываем правительству в налогах; но желали бы, если только возможно, убедить подданных отказаться от обложения налогами друг друга. Наполеон сказал: «Таможня должна служить не ко взиманию налогов, а к поощрению промышленности». Мы же утверждаем противное и говорим: «Таможня не должна служить работникам орудием взаимного грабежа, но она, не хуже других учреждений, может быть средством к взиманию налогов». Мы так далеки, или, чтобы не вмешивать в спор никого, кроме себя, я так далек от мысли об уничтожении таможен, что, напротив, вижу в них в будущем спасительное средство для наших финансов. Я полагаю, что таможни могут дать казне огромные доходы, и если высказаться вполне определенно, то мне кажется, что при медленном распространении здравых понятий о народном хозяйстве и быстром возрастании расходов правительства желаемая мною перемена в торговых уставах будет скорее вынуждена необходимостью доставить казне новые доходы, нежели силой просвещенного мнения.

      Но какое же, скажут мне, ваше заключение? Я не имею нужды делать заключения. Я ограничиваюсь опровержением софизмов.

      Но, возразят, уничтожение – не заслуга; разрушая, нужно вместе с тем и созидать. Я думаю, что уничтожить заблуждение все равно что создать истину.

      С этой оговоркой я готов высказать и мое сожаление. Я хотел бы, чтобы общественное мнение одобрило таможенный тариф, выраженный почти таким образом:

      С

1

См. Moniteur industriel⁶ от 15 и 18 мая 1845 года.