Ветеран Армагеддона. Сергей Синякин

обитателях различные червоточины… Надо же, конфликты в Раю пытаются увидеть. А их и нет, конфликтов этих. Борьба есть, а конфликтов нет. Потому что все борются за лучшее против хорошего.

      Как-то незадолго до кончины Лютикову попал в руки фантастический роман о пришельцах, написанный одним из партийных руководителей Царицынской области. Прочитав его, Лютиков долго смеялся – мужик явно готовился к загробной жизни, а потому отмаливал грехи. Стоило ли удивляться, что Иисус Христос у автора, как, впрочем, Мухаммед, Моисей, Будда, Маркс, были пришельцами и одновременно атлантами. Он бы еще в это число царя Ирода включил! Правда, как автор ни старался, а его сущность выглядывала из строчек романа, словно бы интересовалась у читателя: «А что это вы тут делаете, люди добрые?»

      Можно ли всерьез было воспринимать такое? «Моисей и заметно одряхлевший рабби Елигуд стояли на горе Скопус в Иерусалиме у громадной синагоги и как всегда горячо спорили.

      – Что Марк Шагал!.. Что Марк Шагал! – кричал Моисей. – Подумаешь, двенадцать витражей в синагоге сделал. Убивать надо таких Шагалов!

      – Разве можно так говорить, уважаемый Моше? За что убивать?

      – Царь Соломон приказал уничтожить Адонирама – строителя первого храма, чтобы тот не сделал что-либо подобного для другого властителя. Я, конечно, шучу. Но если говорить серьезно, в Иерусалиме, помимо синагог, пора начать строительство храма, достойного великого Эрец Исраэля».

      Так и хотелось автору сказать: ну и шуточки у вас, боцман!

      А чего стоила помещенная в романе розыскная ориентировка на Иисуса!

      Теперь Лютикову казалось, что такие ребята, как этот автор, и после смерти не пропадут. Урвут свою толику счастья, в лепешку разобьются, но в Граде Небесном обязательно станут жить. И с появлением таких жителей Град Небесный неизбежно обратится в Град Обреченный…

      От того, да и не только от того, а скорее даже не столько от того, жить в райской экспериментальной обители Лютикову не особенно хотелось. Конечно, поначалу он попал в струю, да и с музой Лютикову здорово повезло, только вот ведь какая штука, рано или поздно везение лютиковское должно было закончиться.

      Дело заключалось в том, что Рай, по сути своей, это общежитие, почти армейский социум, где каждый спит на своей койке, но команды выполняет одни и те же. Да и задача была поставлена, от райского жителя одного и требовали – чтобы трудом своим неустанно крепил он Царствие Небесное, не поддаваясь соблазнительным призывам далеких грешных душ и их потусторонних покровителей.

      А Лютиков в силу поэтичности своей души был индивидуалистом. Поэзия всегда интимна. Еще Евгений Евтушенко верно подметил, что для влюбленного в признании любимой может быть только местоимение «я», использование местоимения «мы» обязательно заставит любимую испуганно вскрикнуть: «А сколько вас?» То, что разрешено венценосному правителю, никогда не будет возможным для единичной поэтической души. Так поэту Евтушенко за такие его мысли на том свете досталось, и на этом его до сих пор с нетерпением ждут,