Золотая клетка с черным ходом. Александра Александровна Фролова

парня несколько секунд стояли молча, переваривая информацию.

      – Отец велел никому не рассказывать, – продолжил Мика. – Но я не могу об этом молчать. Это же предательство, это…

      – О чем шушукаетесь, мальчики? – спросила Альбике, выходя из кухни.

      – Ни о чем, мам, – ровным голосом сказал Надим. – Идем, братуха, искупнемся, пока еще тепло.

      – Какой «искупнемся»? Начало сентября!

      – Мы на минутку, – подхватил Мика, и они с Надимом быстрым шагом направились к бассейну.

      Несмотря на теплую погоду, вода обдавала неприятной прохладой, но братья самоотверженно залезли в нее, пока мать, качая головой, наблюдала за ними через огромное окно гостиной, выходившее прямо на бассейн. Стоило ей скрыться, они поскорее вылезли и, замотавшись в полотенца, уселись на лежаки.

      – Думаешь, стоит ей рассказывать? – снова задался вопросом Надим, просушивая волосы полотенцем. – Может, оставить все как есть?

      – Я не могу смотреть в глаза маме, – ответил Мика. – Но сказать ей тоже язык не поворачивается.

      – Отец тебя по головке не погладит.

      – Знаю… Может, пойти еще раз наподдать той крале, чтобы развелась с ним?

      – Ага. Только завещание не забудь составить.

      – Да ладно, я шучу, – махнул рукой Мика. – А в ЛС, думаешь, стоит сообщать?

      ЛС ребята еще в подростковом возрасте прозвали Лауру и Сати. Мика подумал, что сейчас бы им не помешал женский совет. Надим, почесывая подбородок, покачал головой.

      – Не стоит пока. Давай выждем некоторое время, чтобы не принимать спонтанных решений.

      Хранить тайну, о которой так и хочется рассказать, оказалось тяжело.

      Мика стал обращать внимание на мелкие детали отношений между родителями, пытаясь выяснить, все ли у них в порядке. Он не мог поверить, что ни с того ни с сего отец решил связать свою жизнь еще с одной женщиной, даже девушкой – его ровесницей. Может быть, между Альбике и Эмраном давно наметился разрыв, а он и не заметил? Парень не ожидал наблюдать между ними страсть, но считал, что сможет почувствовать любое напряжение.

      Каждый день Мика наблюдал, как мама с утра хлопочет на кухне, чтобы приготовить для семьи завтрак. Они все рассаживались вокруг стола, и она непременно занимала место рядом с отцом. Когда они выходили из дома, Альбике приобнимала Эмрана, а он с улыбкой целовал ее в щеку или в макушку. С виду все было как обычно, ничто указывало на угасшую любовь. Значит, кто-то из них хорошо скрывает истинные чувства и этот кто-то – наверняка отец.

      Мика с отвращением смотрел на лживую, как он считал, маску, которую надевал Сайларов-старший, чтобы не вызывать подозрений. Он бросал на Эмрана гневные взгляды, но тот предпочитал не обращать на сына внимания.

      День ото дня сдерживаться становилось все труднее. Умение держать язык за зубами не входило в число добродетелей разговорчивого Мики. Особенно припирало, когда он узнавал, что по той или иной причине отец оставался в Москве. Парень хмурился, качал головой, закатывал глаза к потолку, но нарушить запрет опасался и с болью в сердце наблюдал,