Проза ночи. Сборник рассказов. Андрей Александрович Гребенкин

кто из них прав, может ведущий. Одного он называет по имени-отчеству, а другого – никак. Или просто по имени. Или тоже по имени-отчеству, но с секундной паузой перед отчеством (типа, сразу не упомнить, как по батюшке этого козла). Ну и скептическая (мудро-ироническая) улыбка не помешает. Или… нужная точка зрения высказывается знаменитостью (пусть и ни черта не смыслящей в предмете), а другая – косноязычным хреном с бугра… Глаза разбегаются от богатства красок, которыми башня рисует реальность. Импрессионизм.

      Но какое же второе магическое свойство башни? А давайте снова на секунду включим телевизор. Что у нас тут? Журналистка в гостях у поп-звезды. Хозяйка дома рассказывает, держа в руках чёрного хомячка: «Он такой хорошенький и умненький! Мы его окрестили Люцифером…». Журналистка одобрительно кивает.

      Позвольте, что вы сделали с хомяком? Как вы его окрестили?!

      Вот второе магическое свойство: умение уничтожать реальность, существующую не по воле башни. Стирать настоящий смысл слов и поступков.

      Да что же так мотает автора – от колдуньи Агафьи до хомячка! Фантомная реальность… Ведь это просто телик (автор вообще, кажется, склонен к пафосу). Пора наконец поймать героя-призрака за хвост и начать о нём рассказ! Неужели он и впрямь неуловим? Вернёмся к нашему сюжету.

      Однажды на рассвете…

      Телевизионное начальство приезжает рано, чтобы с первыми лучами солнца скрыться в таинстве коридоров, запутанных, как паутина безумного паука. Но в этот раз скрыться не получилось: бросив привычный взгляд на башню, кто-то заметил удивительное явление. На основании башни, прямо над её опорами-когтями, вцепившимися в землю, на двадцатиметровой высоте, были твёрдо начертаны огромные белые буквы – «V» и «P».

      Аккуратные и явно умышленные буквы выгодно отличались от хаотической мазни-граффити на ближних хрущёвках и заборах. Казалось даже, что в этих буквах заложен какой-то смысл. Возможно, больший, чем инициалы автора.

      Бывает, что смысл написанного проявляется не сразу. Иногда достаточно дождаться взросления читателей, иной раз – смерти автора, иногда даже смерти литературы, но смысл, рано или поздно, предстанет. В нашей истории смысл проявился быстро – в конце того же дня.

      А пока, в утренней московской мгле… Кто-то пожал плечами, кто-то, зайдя в кабинет, куда-то позвонил, но без толку. Происхождение букв осталось неизвестным. Денег, чтобы вызвать скалолазов-маляров и их замазать, как-то тоже не оказалось, конец отчётного периода, не от премий же отрывать. Пусть, как-нибудь потом. Наверное, бэйс-джамперы пробрались на трижды охраняемую территорию. Или прыгнули сверху. Потом сотрём. На качество вещания не влияет.

      Никто не мог предположить, что буквы эти означают начало событий, которые приведут к смятению умов, падению руководящих лиц, котировок ценных бумаг и крайним неудобствам для обитателей Кремля с окрестностями.

      Незаметно пролетел день. Над страной зашло солнце и начались