Эпигоны древней империи. Александр Тутов

говори серу Брассу, что я опозорил его наследство. Мне стыдно. Сейчас я умру…

      – Дурак старый! – разозлилась «святая» и дала смачную пощечину, потом еще одну и вылила на голову монаха остатки воды из бадьи.

      – Сволочной девкой была, такой и осталась, – вскочил отец Итар и торопливо вытирал лысину рукавом рясы.

      Энвелла недовольно посмотрела на собеседника и тот грохнулся на колени, стал отбивать поклоны и целовать ноги «святой». Да, подобного хищного взгляда не было у прежней Веты, а обитательница небес и покарать может за не почитание ее особы.

      – Матушка Вета, снизошедшая с небес в своей святости! Прости старого грешника, отпусти прегрешения вольные и невольные. Идем в храм и возле своего алтаря обратишься к братии.

      – Отец Итар! – раздался в двери голос служки, – Мать честная!

      Парень упал на колени и по примеру наставника стал отбивать поклоны, целуя не только ноги святой, но и подол платья.

      – Счастье-то какое! – бормотал монашек, – Не вели казнить раба твоего. Я выколю себе глаза, ибо ничего более великого не увижу. Только прикажите, Вета, ангел небесный.

      – Без фанатизма, – проворчала Энвелла и в мыслях разразилась руганью в адрес своего призрачного наставника.

      – Благочестие бьет фонтаном. Побудь святой, жалко тебе? – последовал ответ, – Все идет так, как задумано.

      – Как же такое случилось? Матушка Вета, зачем сразу не появились в истинном свете, а приняли облик белокурого северного демона, карающего за грехи?

      – Здесь некого карать, – ответила новоявленная святая и закатила глаза, к слову так и оставшиеся голубыми.

      – Как некого? – продолжал отбивать поклоны служка, – «Свидетели Андира» сущие еретики и кровопийцы вместе с их герцогом. Покарайте их молниями, не сочтите за труд или призовите сэра Брасса Целителя для этого!

      – Обойдутся, – ответила Энвелла, понятия не имея, кто это такой.

      – Это твой свекр, – услужливо сообщил внутренний голос.

      – Надо срочно собирать братию на торжественную молитву, – торопливо сказал настоятель, целуя даме руки, – А ты иди в ризницу и скажи, что я приказал извлечь одежды «Святой Веты», ибо появилась та, для которой они предназначены. Более торжественной службы в монастыре не было и не будет. Как жалко, что дядюшка Джад не дожил до этого дня, да упокоится его душа с миром.

      Энвелла осталась одна, тяжело присела на скамью возле камина и принялась смотреть на огонь, словно пыталась там увидеть нечто. И что прикажете делать? Святая, как хоть себя ведут святые? Читать проповедь у алтаря? Придумают же такое. Ее такому не учили и вряд ли уже научат. Какая хоть была эта Вета?

      – Обычная деревенская девчонка, прислужница в таверне старого Джада, – опять, не менее услужливо, сообщил внутренний голос, – Сумасбродная, помешанная на идее выйти замуж за рыцаря и стать знатной дамой. Доводила Итара, в его бытность оруженосцем сэра Брасса, до белого каления, делала мелкие пакости и не имела не то, что святости, а даже ее