Память пламени. Ник Перумов

о, как бровь-то поднялась! – меж слов проскочила смешинка. – Ты «должен» только одному-единственному… Чуть не сказала «человеку»… Ты должен только самому себе. Друг без друга мы просто шли вниз. Всё глубже и глубже. Всё ближе и ближе к Хаосу, – она содрогнулась, улыбка погасла.

      – Ты побывала там, куда мне никогда не добраться… – пробормотал он. Руки его обняли тонкие плечи, прижимая её к себе извечным жестом мужчины, мужа, заступника.

      – Когда-нибудь я всё расскажу, как там оно было, – посулила она, глядя в сторону. – Знаешь, как вспомню – а тебя рядом нет, – так пла́чу. Словно брошенная белошвейка.

      – Всемогущие Древние, да почему же «белошвейка»?! И с чего ради «брошенная»?!

      Уголки её губ слегка дрогнули – в грустной улыбке.

      – Обычно героини слезливых девичьих сказок – именно белошвейки. Во скольких мирах побывала, а несчастнее белошвеек никого, наверное, и не найти. Но я тебя туда не пущу. Нечего тебе там делать, милый мой…

      – Где? Возле несчастных белошвеек?

      Наконец-то улыбнулась по-настоящему. Боль уходила, пряталась где-то в глубине души; но оттуда я её изгоню всё равно, пообещал сам себе Познавший Тьму. Рано или поздно.

      – Возле белошвеек тем более нечего! Нет, дорогой мой Хедин, Новый Бог и всё прочее, умирать я тебе не позволю. Хватит того, что умирала я.

      – Хорошо-хорошо. Давай тогда просто ничего не говорить?

      – Я всё ждала, когда ты, наконец, предложишь, – глаза её лукаво сощурились – за миг до того, чтобы закрыться, когда они оба забылись в поцелуе.

* * *

      – Никогда не понимала, как ты вообще жил без меня, – фыркнула Сигрлинн. Скрестив руки на груди, она стояла возле узкого стрельчатого окна парящего замка. – У тебя же тут даже кухни считай что и нету!

      – Уж не решила ли ты взяться за стряпню?

      – Когда-то я это делала неплохо! – отрезала Сигрлинн, окидывая суровым взглядом пустой покой, где не было ничего, кроме нескольких грубо сколоченных столов да огромного очага с вертелами.

      – Ну… да, – признался Хедин. – Но, знаешь ли, положение Бога всё-таки имеет свои преимущества.

      – Какие это? Птицы небесные в клювах своих доставляют тебе амброзию и нектар?

      – Эээ… ннет. Обычно у меня кашеварят гномы.

      – Что-о?! Гномы? И ты ешь их стряпню?

      – Чем она тебе не угодила? Еда простая, без изысков, но вполне. Пиво, опять же.

      – И гномояд!

      – О, и ты о нём наслышана? Да, гномояд. Но пропустить стопку для аппетита…

      Сигрлинн в шутливом ужасе зажала уши.

      – Слышать ничего этого не хочу! Помню, у тебя… всё поустроеннее было.

      – Там эльфы старались, – вздохнул Познавший Тьму. – Как им откажешь?

      – Главное, чтобы ты не «не отказывал» бы эльфкам, – засмеялась она. – А здешними делами я займусь. У нас ведь это в крови.

      – Что именно?

      – Наводить порядок! И не закидывать в рот на бегу чего попало.

      – Си, видишь ли, просто это тело, как ты знаешь…

      – Знаю.