Дай мне шанс всё испортить. Роман. Мария Давыденко

на земле всем мужикам.

      – Это раннее. Давно это было.

      – Ещё ты сравнивал людей с видами мусора. Биоотходы – это вегетарианцы… Пластик… напомни.

      – Клиенты МакДональдса.

      – А твердые отходы? Принтеры, люминесцентные лампы, компы.

      – Это качки и их спортивное питание. А ты снимал видео, где обматывался фольгой и говорил таким противным голосом, что у меня уши вяли. Ещё ты заказывал всякую хрень на китайских сайтах, вроде тренажера от второго подбородка, который скрипел как качели. Ты пытался смыть лампочку в унитаз. Сантехник всё время с удовольствием приезжал на твои вызовы.

      – Ладно, ладно, я был дебилом. Я давно уже не снимаю подобное. Только покатушки Тимьяна и Розмарина на лыжах.

      – Ты назвал сына и пса в честь любимых съедобных трав?

      – Ага.

      – Твоей дочери повезло больше. Её ты назвал в честь жены. Как, кстати, поживает Бетина?

      – Помню, смотрели твоё интервью, она сказала: «Каким был Плат мудаком, таким и остался». Приходи к нам в гости! Думаю, она будет рада тебя видеть. Расскажешь ей про то, как она тянула бы тебя вниз. В результате, мы с ней тянемся вниз вместе, и норм получается.

      – Тебе тридцать три года, а такое ощущение, будто до сих пор в десятом классе.

      – Тебе столько же лет. А такое ощущение, будто ты обработал мозг в приложении, и в голове тебе все сто.

      – Брейк, брейк. Раз уж ты – гость, могу предложить поиграть в приставку. У меня есть «Аладдин». Помнишь, в детстве играли? Ты был Джафаром, а я Аладдином.

      – Ладно. Сегодня я готов поиграть за обезьянку. Абу. Надеюсь, у тебя новейшая версия?

      – Обижаешь. Та, что ещё даже не вышла. Предзаказ.

      Они прошли к большому экрану и взяли пульты золотистого цвета. Платону показалось, будто он вернулся на двадцать лет назад, и Тёпу отпустили к нему поиграть до обеда. Его охватил приступ ностальгии: Платон вспомнил, как они когда-то соревновались, кто первый забросит арбуз в баскетбольное кольцо. Но главная задача игры была в том, чтобы поймать арбуз до падения. Иногда им удавалось это сделать, а иногда они устраивали пир для ос. Каждый раз им приходилось час поливать асфальтовую дорожку перед гаражом, чтобы избавиться от осиного нашествия.

      – Осиного? – удивился Тёпа, когда он ему напомнил об их любимой детской игре, – Звучит так, словно на асфальте вырастали осины.

      – Я помню, ты всегда путался и говорил осиновая талия и осиный кол.

      – Но у ос тоже может быть кол, а у осины вполне себе талия.

      – Резонно. Осы с кольями. Звучит как ужастик.

      – Нет, вот ты писал в местную газету статью про команду гребцов, и назвал её «Гребущие в затоне», вот это звучит как ужастик.

      Минут пять они повторяли фразу «Гребущие в затоне» и заливались от хохота. Платон вспомнил, что любил наблюдать за тренировками байдарочников в затоне. И он подумал о том, что они с Тёпой вместо тем для разговора воссоздают картины их прошлого. «Как странно, когда встречаешь