Дары с небес. Таня Гуд

громко фыркнул, но оставил рот на замке, чего не смогла сделать его сестра.

      – Может ты немного помолчишь? – язвительно промолвила Аббигейл и сложила руки на груди.

      Элли растерянно захлопала ресницами и Энди повернулся к обидчице.

      – А может ты не будешь перебивать мою сестру?

      Нижняя губа Аббигейл затряслась. Она никогда еще не видела в зеленых глазах-папоротниках столько ярости. Девушка снова уставилась в окно и когда Генри попытался ее утешительно обнять, Аббигейл резко сбросила руку парня со своего плеча.

      «То же мне, друг называется. Даже не удостоился рассказать, что у него есть заносчивая сестра» – подумала Аббигейл и в тот же миг попыталась концентрироваться лишь на деревьях, которые улетали мимо. Если бы не злость, нарастающая в сторону Элли, то она мигом расплакалась. Поэтому весь оставшийся путь, девушка представляла, как Элли снова уедет на изучение своих русалок и всё станет таким, как прежде.

      Через два с половиной часа они прибыли к серой горе. Микроавтобус, тарахтя и пыхтя последними силами поднимался по каменной дороге. Всем заложило уши, и они пытались открывать рты и массировать виски, дабы немного послабить эффект высоты, но все было тщетно. Звуки теперь доносились словно сквозь ватную прослойку. Аббигейл приоткрыла окно и втянула ртом ледяной воздух. Тогда стало немного легче. Девушка посмотрела вверх и увидела черную, обволакивающую гору, тучу. Тяжелое облако скрывало то самое место, в которое они направлялись. Что-то жуткое и мерзкое прошло сквозь кожу Аббигейл и заставило ее немедленно съёжиться. Она подняла обратно стекло, чтобы не ощутить приступ тошноты. Но тюрьма была уже близко.

      Гриндезхелл находился на самой вершине скалистой горы, в честь которой его и назвали. Чем выше они поднимались, тем меньше живности оставалось по бокам. Высокие кипарисы сменились бедненькими высохшими кустарниками, затем выгоревшим желтым мхом, а вскоре и тот, вовсе пропал. На вершину не долетали даже птицы. Разве что пара воронов сновали по холодной потрескавшейся земле и ждали, что кто-то в камере Гриндезхелла сегодня непременно пожалует к ним на ужин. Сама тюрьма представляла собой черный замок из тяжелых огромных гранитных камней, которые иногда отблескивали красным. Вместо крыши торчали высокие шпили, разрезающие тучи, нависшие над Гриндезхеллом, словно они тоже часть замка.

      У Аббигейл, и без сомнения, у всех остальных, по коже прошёлся жуткий холодок. И вовсе не оттого, что на высоте он проникал к самым костям, завывающим визгливым ветром, а от одного только вида устрашающей тюрьмы. Сложно было представить, какого это – жить здесь. Друзья закутались в куртки и пальто крепче и потирая себе плечи, прошли ко входу. Возле него сидел громадный лев. Он был альбиносом и глаза его сверкали кроваво-багровым цветом. Аббигейл посмотрела на них лишь раз и больше не пыталась разглядывать животное, опасаясь за то, что тот может одним лишь рыком убить прохожего.