Голос в эфире. Истории, которые были услышаны. Анна Леонтьева

а что плохо.

      И вот в этот момент я понимаю, что имел в виду Господь под словами: будьте как дети. Не только их наивность и чистоту восприятия имел Он в виду. Все гораздо серьезнее: дети не принимают растворов, смесей, компромиссов. Самое главное в них – и это, к сожалению, скорее всего, пройдет – их чистый ужас перед злом. Во всех его проявлениях.

      Нет, мы уже не станем как дети. На это ушло бы слишком много сил. Но мы можем прислушиваться к этим тонким приемникам. И стараться опознавать компонент зла в том ежедневном растворе, который составляет нашу жизнь. И может быть, хотя бы иногда вспоминать тот самый – чистый ужас, который испытывали когда-то и мы…

      Карлуша

      Его все друзья и родственники звали Карлуша. На самом деле он был Карл. Редактор детского издательства. А для нас – Карлуша. Он играл на гитаре, писал песни и любил собирать дома друзей. Домик у них с женой Светланочкой, отличной детской писательницей, был махонький – и занимали они только половину. По сути – две комнаты, сверху и снизу, и кухонька. Я даже не задумывалась о том, что главные редактора издательств должны жить в больших и красивых домах.

      Мне было шестнадцать, и для меня и так все было красиво. И то, как Карлуша играл на гитаре, и стихи, которые посвящал любимой жене. И прекрасные компании по праздникам за столом: все пели, читали стихи, шутили… Я считала за честь сидеть с такими взрослыми, талантливыми, знаменитыми людьми. Я не спала ночь, готовя свое выступление за столом. И Господи, как же я густо краснела от счастья, когда Карлуша со Светланочкой начинали нежно мной восхищаться, а остальные великие люди – подхватывали. Сердце билось. Это были мои первые публичные признания.

      Первая радость – поделиться творчеством. Крылья вырастали от этого теплого участия. И я вырастала вслед за крыльями, мне хотелось вырасти такой же – бесшабашно веселой, непритворно простой и не на шутку талантливой.

      Светланочка не очень любила тратить много времени на готовку. Двадцать минут в день, говорила она, ни минутой больше, запомни, милая: двадцать минут. Но Карлуша, приезжая с работы, никогда не жаловался, что на ужин гречневая каша и чай. Ел, смеялся с нами, расспрашивал меня подробно о жизни, поддерживал – и уходил по крутой маленькой лестнице в комнату наверху.