Осколки неба, или Подлинная история “Битлз”. Юлий Буркин

иронию и издевку, с которыми выводил очкарик английские, вперемешку с испанскими, слова, буквально покатывались со смеху над его ужимками. Остальные, и их было значительно больше, с полной серьезностью разбились на пары, и мальчики теперь упоенно тискали девочек под звуки томной боса-новы.

      «Этот парень явно знает что-то такое, чего не знаю я, – думал Пол. – Зато я – лучше играю на гитаре. Мы могли бы пригодиться друг другу».

      Песня прозвучала лишь до середины, как вдруг отключилось электричество. Теперь слышны были только барабаны да потрескивание стиральной доски, на которой с увлечением наяривал рыжий паренек. Вместо того, чтобы остановиться, очкарик встал на колени и под этот варварский аккомпанемент натужно докричал песню до конца. А закончив, сказал:

      – Ну все. Расходитесь. Нам перекрыли кислород. Перед вами выступали: звезда эстрады номер один – Джон Леннон и группа «Каменотесы»!

      Зрители немножко похлопали и разбрелись, а ребята стали стаскивать инструменты и скудную аппаратуру к краю сцены.

      Через пару минут к ним подкатила машина, и Пол, с изумлением увидел, что это катафалк. В него-то музыканты и стали заносить свое имущество. Только очкарик Джон не принимал участия в общем созидательном труде, а вместо этого уселся на край подмостков и, болтая ногами, продолжил поглощение пива.

      Остальные не возмущались. Похоже такое разделение труда – все таскают аппаратуру, а Джон пьет пиво – было в «Куорримен» традиционным.

      Пол набрался смелости, уселся рядом с Джоном и протянул руку:

      – Пол Маккартни.

      Тот окинул его безразличным взглядом, помедлил, но потом все-таки представился в ответ:

      – Джон, – затем добавил: – Хочешь пива?

      На самом деле Пол не любил пиво, на его вкус оно было слишком горьким. К тому же, он не считал себя достаточно взрослым для алкоголя. Но ради знакомства он решил поступиться принципами:

      – Хочу.

      – А хочешь, иди и купи, – нагло заявил Джон и, отвернувшись, в очередной раз приложился к бутылке.

      Пол был достаточно настойчив, чтобы не обидеться и на эту выходку.

      – Ты здорово играешь на гитаре, Джон, – сказал он, из соображений дипломатии покривив душой.

      – Знаю, – интонация, с которой Джон сказал это, стала уже чуть мягче.

      – Только некоторые аккорды ты неправильно ставишь, – невинно добавил Пол не без скрытого ехидства.

      Его не слишком доброжелательный собеседник поперхнулся пивом, закашлялся, затем поставил бутылку и, скорчив угрожающую рожу, заорал:

      – А ты кто такой, а?! Бетховен, что ли?! Учитель нашелся!.. Вали-ка отсюда к мамочке!

      Разило от него, как из бочки, но от того, чтобы отвернуться, Пол удержался.

      – Я могу показать тебе некоторые аккорды, – подавив гордость, сказал он. – Я умею играть. Айвен знает.

      – А! Так ты и есть тот самый пай-мальчик, про которого он мне все уши прожужжал… Ну, ясно, ясно… Он говорит, ты и в правду неплохо играешь.

      То,