Вино со вкусом кипариса и вишневый пирог на закуску. Анна Филиппова

она потратила лучший год своей жизни на человека, не готового разделить с ней судьбу, и о том, что вечером она даст себе торжественное обещание больше никогда не влюбляться.

      Эдельвейс не могла сдерживаться. Она дала волю эмоциям, переполняющим её окаменевшее тело. По её щеке потекла слеза. Она плакала. Впервые за много лет. Она плакала и чувствовала, как цепи, сковавшие её грудь, разрываются, и ей становится немного легче.

      – Всё пройдёт, милая, – нежно произнесла Одиль, гладя Эдельвейс по голове.

      – Он не любит меня, – сквозь слезы сказала Эдельвейс. – Я живу с человеком, для которого ничего не значу.

      – Так бывает, – спокойно констатировала Одиль. – Порой судьба сводит нас не с теми людьми.

      Одиль крепко прижимала Эдельвейс к груди.

      Неожиданно Эдельвейс осознала, что находится в полной безопасности. Она бы с радостью провела в объятиях Одиль недельку другую – до тех пор, пока снова не почувствует радость жизни. Ей было немного не по себе оттого, что её утешала Одиль – женщина, за чью жизнь она несла ответственность. Но в её объятиях было так хорошо и спокойно, что она не хотела возвращаться во внешний мир.

      Эдельвейс пришла в себя. Она подняла голову, внимательно осмотрелась по сторонам и сделала глубокий вдох.

      – Может, тебе взять входной? – предложила Одиль.

      Эдельвейс отрицательно замотала головой. Она осознала, что привычный для неё мир построен на иллюзиях и самообмане. Её могла спасти только работа.

      – Я должна быть тут, – сказала Эдельвейс.

      Она знала, что на ближайшие несколько месяцев кондитерская станет её домом. Здесь она будет готовить, работать над кулинарной книгой, смотреть фильмы и медитировать. Она будет делать все то, что постепенно вернёт её в состояние покоя.

      В кондитерскую зашла Элоиз, женщина тридцати пяти лет, главная домохозяйка Амурвиля. Её жизнь была расписана на десять лет вперёд. Она обожала свою семью, была искусной хозяйкой, каждое утро выходила из дома с сияющей улыбкой на лице.

      Эдельвейс понимала, что Элоиз не нуждается в её помощи. И тем не менее каждое утро она снабжала её клубничными тартами. По мнению Эдельвейс, именно они помогали счастливым людям оставаться счастливыми и не поддаваться влиянию внешнего мира.

      Эдельвейс встала, собралась с мыслями, подошла к Элоиз, поцеловала её в щёчку и крепко пожала ей руку. Она улыбалась сквозь слёзы. Она не могла допустить, чтобы кто-то узнал о её эмоциональном потрясении. Она доверяла Одиль, поскольку знала её почти пять лет. Что до остальных клиентов, Эдельвейс никогда не допускала с ними эмоциональной близости, хотя и от всей души желала каждому из них счастья и чувствовала себя ответственной за их судьбы.

      – Как обычно? – на всякий случай уточнила Эдельвейс.

      – Конечно! – радостно ответила Элоиз. – И ещё пять творожных печеньев. Для детей.

      Эдельвейс улыбнулась и вернулась за прилавок, чтобы собрать заказ для Элоиз.

      – Пожалуйста, – сказала она, протягивая Элоиз шуршащий пакет.

      – Спасибо, –