Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец. Сергей Синякин

присел и закурил. Чудеса, как ни странно, работали. Вот только старшеклассницы на пруду… Сам Гоша рисовал чистых деревенских девочек, он и не подозревал, что у них могут быть такие мысли.

      Получалось, что нарисованные им картины жили по своим правилам. В некоторые из них даже соваться опасно было.

      Глава четвертая

      Вика ворвалась в его жизнь так же стремительно, как отдалась ему на старом продавленном диване. Особым умом она не блистала, но проявляла разумную житейскую осмотрительность. Гибкая, стремительная, с маленьким рюкзачком, она появлялась в мастерской, оживляя ее своим присутствием. Гошу она называла исключительно по фамилии.

      – Слушай, Минин, пойдем сегодня в НЭТ. Говорят, там забойную вещь показывают, по мотивам Дрейзнера. – Драйзера, – поправлял Минин.

      – Ну Драйзера, – легко соглашалась она. – Пошли, а? Ну чего ты сидишь, все мажешь, мажешь… Нет, ты вообще-то нормальный художник, но нельзя же целыми днями рисовать, надо ведь и отдыхать иногда. А ты рисуешь да валяешься со мной на этом диком диване. Или пьешь с друзьями. Минин, пошли?

      У нее как-то легко получалось уговаривать. И они шли в НЭТ или муз-комедию, или сидели в аристократическом кафе «Бастион Сен-Жермен», где выступали звезды эстрады с небольшими приватными концертами.

      – Нет, я, конечно, понимаю, что плохо развита, – очаровательно улыбалась Вика. – Зато я гибкая. Хочешь, мостик сделаю? Или сальто с места? А эти коровы из стриптиза только задницами и сиськами трясут. Не понимаю, чего на них мужики пялятся? Вот ты, Минин, скажи, что ты в них находишь? Чего в них такого, чего у меня нет?

      – У тебя все есть, – улыбался Минин. – Даже больше, чем у них.

      – Я серьезно, – надувала губки Вика. – А ты смеешься. Чего у меня больше? Мне такую задницу растить и растить. Нет, Минин, скажи, у меня ведь фигурка лучше? Только честно, без трепа!

      Иногда Гоша дарил ей букеты цветов.

      Он их рисовал сам, поэтому цветы в букетах иногда выглядели фантастично. Когда он впервые преподнес Вике букет роз, девчонка зарделась, уткнула носик в цветы.

      – Это ты мне? Ох, Минин, балуешь ты меня! А красивые какие! Слушай, Минин, ну зачем ты так потратился? Купил бы букетик фиалок. А вообще я цветы люблю. А уж такие! – и, счастливо улыбаясь, чмокнула Гошу в губы. – Балдеж!

      Ночью, зябким лягушонком лежа рядом с Гошкой, она рисовала у него на груди узоры тоненьким пальчиком.

      – Знаешь, Минин, мне с тобой так спокойно. Ты не думай, я за тебя замуж не рвусь, просто мне нравится, как ты за мной ухаживаешь. Такие цветы даришь, обалдеть! Поехали завтра за Волгу? Побродим по лесу. Знаешь, я люблю ходить по лесу. Идешь, зеленые кусты вокруг, на них, блин, пауки паутину свою плетут. А утром на паутине роса капельками. Слушай, Минин, поехали, может, ты тогда такую картину нарисуешь!

      – Напишешь, – поправлял ее Гоша.

      – Да какая разница, – тихо смеялась Вика. – А потом у тебя ее купят за миллион баксов, и мы поедем в Африку. Возьмешь меня в Африку? Блин, всю жизнь хотела