Десять рассказов. Александр Иванович Вовк

же все симптомы гипертонического криза. Ну, сходи, пожалуйста, в госпиталь! Ну, ради нас с Сережкой! Сходи! И путевку тебе ведь предлагали – знаю!

      – Не волнуйся ты так, Оль! Ну, не доспал я прошлый раз… Помнишь, всю ночь Сережка выдавал? Да наряды шли подряд… Отдохну немного и снова стану сильным, как лось или мамонт! А насчёт путевки – даже не думай! Во-первых, я без вас никуда не поеду. А семейную путевку, да ещё с маленьким ребенком, не дадут нам даже на январь! А во-вторых, мы же в отпуске опять к родителям поедем. К твоим – в Ленинград, а потом к моим, в Сумы. Просто обязаны! Иначе у нас и не получится.

      – Можно разок и пропустить, ради такого дела. Я всем объясню! Они не станут обижаться!

      – Ну и когда мы поедем? Зимой?

      – Стёпушка! А ты попроси! Ты не гордись! Может в тёплое время путёвку дадут, а тогда тебя и со службы отпустят. С путевкой-то!

      – Просил уже я как-то… Словно каждому обязан! А меня всё равно только пожевали да и выплюнули! Комбат ещё и поиздевался:

      – Смотрите на него! Ребёнок у него оказывается маленький! А потому, видите ли, отпуск ему летом нужен! Ну и ну! Лучше бы ты сразу бы большого сына родил, как у меня! И засмеялся. Надо мной засмеялся!

      – Я, конечно же, взбрыкнул, а он в ответ – подумаешь, какой обидчивый! Уже и пошутить нельзя! Я же знаю, подрастёт твой Серёжка, ты опять придёшь ко мне за летним отпуском, чтобы школу не пропускать! Выходит, что тебе отпуск всегда летом нужен? А планировать отпуска положено равноме-е-е-рно! Чтобы не подрывать боевую готовность! Всем нужно летом, но если на дворе январь холодный – едет в отпуск Ванька взводный; если на дворе июль палит – едет в отпуск замполит! То есть, как я понимаю, не ты, Степан Петрович! А у тебя в октябре отпуск уже был! И в марте, насколько я помню, тоже был! А в прошлом году ты вообще в мае отдыхал, как настоящий буржуй! Значит, сам бог тебе велел готовиться на январь-февраль! И, пожалуйста, без обид! Всё – по справедливости!

      Дорожка, оттесняемая излучиной реки, вильнула вправо и окунулась в жиденький перелесок. Степан продолжал нажимать, зная, что впереди вот-вот появится просвет – выход на улицу Ленинградскую, а уж она и есть заветная финишная прямая. Она протянулась на тысячу триста сорок шагов до самого КПП (контрольно-пропускной пункт), то есть, до конечной цели. Шаги, конечно, подсчитываются – плюс-минус, ибо абсолютной точности всё равно не достичь. Хотя теперь трудно вспомнить, сколько раз приходилось это делать! То, возвращаясь в одуревшем от усталости состоянии после завершения учений, то с перегрузки ракет – и то, и другое всегда приходится на ночь – то после проведения вечерней поверки в казарме…

      В таких случаях от усталости и сонливости думать не хочется. Да и не получается как-то. Всякая клеточка измученного организма мечтает сию же секунду – промедление есть истинная пытка – оказаться в постели. Под легким, но тёплым одеялом. И чтобы соскучившаяся супруга до поры не донимала, и чтобы сын своим сонным криком не беспокоил. Однако достаётся такое благо не сразу – к нему ведёт изнурительная дорога