Гном. Часть 2. Александр Шуваев

их, будто картонные. Тем не менее дальше, в сад, бывший истинной целью операции, улетели две молнии, две иглы ослепительного, более яркого, чем любой магний, пламени. Свет оказался так ярок, что экипажу пришлось яростно тереть глаза кулаками, не вот еще проморгавшись. Об опасности ослепления, тем не менее, было сообщено немедленно. Но следующие были удачливее, угодив точно в сад, только что не внутрь силуэта, наложенного на увеличенный снимок сада. Бывшие следом учли их опыт. С третьей или с четвертой машины последовало попадание. Небольшая воронка, тем не менее, была хорошо видна, и кто-то из следующих операторов угодил прямо в нее. После шестого попадания в соответствии со схемой, оператор, гвардии старший лейтенант Бугаев, отметил образование провала там, где по схеме была обозначена «западная» или «служебная» часть подземного комплекса. Спустя еще две машины признаки провала были отмечены и подтверждены также в проекции «восточной» или «жилой» его части. Всего восемнадцатью машинами было сброшено девяносто изделий «Модификации «Т», из них на территорию сада вообще не попали три, добрались до цели сквозь стены еще две, а точно в цель угодили пятьдесят три бомбы. Почти шестьдесят процентов. Или, если по-другому, примерно по одной бомбе весом в три тонны на пять квадратных метров сооружения. На месте обеих частей подземного комплекса и соединявшего их узкого перешейка с лестницей образовался кратер, дно которого светилось лютым багровым светом.

      КТГА обладал совершенно обычной, той же, что у аморфного аналога, мощностью на единицу массы, но совершенно непомерной бризантностью. Настолько, что испытатели почуяли что-то неладное, но так и не смогли объяснить, что именно. Впрочем, взрывчатка вполне отвечала своим задачам и по силе, и по стабильности, и по безопасности, и они решили «не умничать» А он – дробил и раскалывал фортификационный бетон, разделяя фракции друг от друга и превращая его в прах, и разделял арматуру на фрагменты по сварным швам, так что толщина перекрытия почти не играла роли. Бронебойный оголовок особого характера попадал в поистине небывалые условия. Разогретый до огромной температуры за счет кинетической энергии столкновения с грунтом и фортификационным бетоном перекрытия, он начинал «мерцать», выжигая ничтожное количество кислорода, что содержалось в грунте. Потом следовал взрыв КТГА, что выстреливал его, словно пулю, за то ничтожное время, которое сверхпрочный корпус сопротивлялся взрыву. Удар спереди и почти кумулятивный, сконцентрированный в узкую струю взрыв сзади сжимали раскаленный до страшной температуры кусок металла, как снежок. Но мало того: явление «сверхбризантности», характерное для КТГА, как раз и отличается тем, что скорость детонации его достигала явно рекордной величины, измерить которую (феномен «аномальной детонации», характерный именно для монокристаллических взрывчаток, получил свое обоснование спустя шесть лет, в диссертации Вилена Скачилова