Снег. Василий Иванович Беленников

по большому счёту! Прожил недолго… Царство ему небесное!

      Школьники на переменах окружали его потехи ради (школа через дорогу от парковой ограды), но потом слушали, открыв рот. Толян был всё-таки тонким психологом. Не от хорошей жизни, конечно. И пацанов мог выстроить в своеобразную иерархию с прогнозом по общечеловеческим ценностным признакам с первых минут общения. И, надо признать, почти безошибочно. Школьные учителя таким даром экспресс-анализа – мгновенной оценки учеников – не обладали. Некоторых из них больше заботило, кто у подопечных родители. Это было решающим фактором в оценке детских способностей.

      Но вернёмся к рыбалке.

      Широта душевная: «Век воли не видать!» и категоричность, признающая только два вида «трудовой» деятельности: «Воровать, или не воровать!» (притом воровать надо было непременно миллионы, а любить… никак ни меньше, чтоб как только королеву (!)), не позволяли блатным снизойти до мелочных удочек и закидушек.

      …Бредень?..

      «Ну, его ж надо таскать по уши в воде, надрываясь… Не-е-ет!.. Уж мы лучше с берега, покуривая. И не мелочась. Сразу чтоб с мешок!»

      Динамитные шашки достал Рора – «парень квадратный, но деликатный».

      Как оказался расходный материал строгой отчётности в руках Пряника и Роры, нетрудно догадаться. «Порыбачить» решили на самом дальнем пруду в Сельмаше. Подальше от досужей общественности и чутких ушей единственного тогда на всё село участкового – Махлана, или «Петровича» (Ивана Петровича Пшеничного – фронтовика, личности легендарной, пользовавшейся заслуженным уважением даже в местном послевоенном криминальном обществе).

      Гера-Рора, пристроив крысиный хвостик бикфордова шнура к «снаряду», засомневался:

      – Не многовато-ль, Толь, будет?.. Три-то…

      Пряник сомнения удавил в зародыше с издёвкой:

      – «Г»ера, вот только пукать не надо!.. – слово показалось красноречивым и вытянуло из закопченных анашой мозгов очередную цельную, логически связную, резонную мысль. – Чем три раза пукнуть, лучше один раз звяГнуть, «Г»ера… – произносить имя напарника Толяну, похоже, нравилось «суГубо».

      Потом он ещё добавил многозначительно, хоть и непонятно к чему:

      – «Г»лупо было бы…

      И когда соратник уже присмолил от костерка фитиль, заполошно гаркнул на того:

      – Кидай в камыши!.. Там косяк ходит…

      Звягнуло так!.. что звон поселился во всей округе один. Всё остальное происходило будто в вязком прозрачном колышущемся масле.

      Из камышей медленно поднялся в опрокинутое небо мутный громадный столб воды. Как перо из разбитой подушки, во все стороны пыхнули клочья камыша. Пропеллером закувыркались в небе непонятно откуда взявшиеся обломки бамбука. И несусветным, леденящим кровь ночным кошмаром, подпрыгнула над растерзанными зарослями в невероятном смертельном сальто огромным раздутым чёрным лягуном…