Я сделал это! От шизофрении к оранжевым шнуркам. Алессандро

громко. В моем случае болезнь давно приобрела неизлечимый характер, я никогда уже не уйду от нее полностью. Но, например, за свои тридцать с небольшим лет, я решил несколько своих личных жизненных задач, а ведь из-за болезни это было очень сложно сделать. Прежде всего, я обрёл благополучие, несмотря на то, что субъективно ставлю очень большой вопрос насчёт благополучия семьи, в которой вырос. Однако, получая максимально качественное для своего города лекарственное и психоаналитическое лечение, я решил и эту проблему. Также, конечно, я вижу решенной задачу поиска верных друзей, о которых уже писал выше и которые, как мне кажется, не бросят уже никогда. Они в чем-то даже любящие. Отношения с ними становятся лишь глубже с годами. А ведь я замыкаюсь в себе все больше и больше из-за своей болезни. Так что, как видите, я действительно немножко нахожусь на пути "от шизофрении". Жаль, что у этого пути не может быть завершения. Не решена лишь одна жизненная задача, и все фигуры в "шахматах" должны быть брошены на ее решение… Однако, и ее тоже я пока не хочу раскрывать, иначе вам сразу станет понятна одна из основных линий этой книги. Введение – это введение. Знайте пока, что в конце книги я дам вам весьма любопытные подробности, которые делают фразы "я сделал это" и "от шизофрении" из названия еще более справедливыми. "Оранжевые шнурки" же – это вовсе не метафора. Я действительно хожу в оранжевых шнурках. Но какая здесь может быть связь с шизофренией? Эмпатичные читатели могли уже догадаться, что означает "от шизофрении к оранжевым шнуркам". И что эти шнурки могут для меня означать. Но что? И что они означают для других? И станут ли однажды снова черными? Я раскрою это в книге.

      Я выражаю огромную благодарность за свою счастливую жизнь многим людям. Однако, троих хочется выделить отдельно. Конечно, без своей любящей, хотя и не всегда понимающей матери, я не выбрался бы из тяжелых периодов болезни. Мама принимала по поводу меня единственно верные решения в каждой ситуации, которые я называю ключевыми. Пару раз она оказалась настоящей спасительницей и терпеливо выдержала все трудности моей болезни, в чем-то даже забывая о себе. Мама, я искренне надеюсь, что все сложные времена для тебя позади. Надеюсь также, что постепенно меняю свое спорное отношение к тебе, но хотелось бы видеть подобные изменения и с твоей стороны. Без тебя я не стал бы тем, кем являюсь, и никогда не понял бы в полной мере, что такое материнская любовь! Огромное тебе спасибо! Профессор, который лечил меня около десяти лет, тоже заслуживает самых теплых слов. Он утверждает, что для написания таких книг желательно перебраться в другое общество. Что ж, отчасти я прислушался к нему и оставляю свою книгу хотя бы анонимной, но как всегда не следую всем его советам, и это на сегодняшний день единственный такой ученый. Профессор! Мы с Вами долго подбирали лекарство, и бывало, что я был недоволен эффектом от него. Да что там, я до сих пор считаю, что нужны были дозировки раза в полтора выше! Однако, Вы восстановили хотя бы мое мышление от полного его отсутствия